Очки китайские, технологии — наши. Камила Зарубина о том, как происходит импортозамещение в медицине

О том, как происходит поворот на Восток и какие темы в здравоохранении вышли на первый план после окончания эпидемии коронавируса, рассказала «Доктору Питеру» и.о. вице-президента фонда «Сколково», исполнительного директора кластера биомедицинских технологий Камила Зарубина на Петербургском международном экономическом форуме. 

— Как повлияли санкции на медицину в России? 

— В целом медицина и здравоохранение меньше, чем другие отрасли, пострадали от санкций: меньше компаний ушло с рынка, прекратили поставки. Сложности возникли с комплектующими, причем в абсолютно неожиданных местах. Например, у фармы не было проблем с поставками субстанций, но были проблемы с колпачками, пробирками — тем, о чем никто не думал. 

Что касается цифровых технологий, то они изначально используют российское программное обеспечение. Мы недавно спросили наши стартапы, где они все производят: все потихоньку начинают переходить на отечественного производителя и на Китай. Например, у компании «Медвиар» VR-очки сами по себе китайские, но все программное обеспечение — свое. Так что в целом именно на медицинских стартапах ситуация отразилась не так сильно.  

— Большинство западных фармкомпаний обещали не прекращать поставки в Россию жизненно важных препаратов, вакцин. Сдержали ли они свое слово?

— По сути полностью с рынка ушли только две американские фармкомпании, прекратили продажи некоторых препаратов. Что касается остальных, то они прекратили инвестиции в развитие, поддержку инноваторов. Это печально, но печальнее в десятки раз, что они прекратили клинические исследования в России. Во-первых, это перекрывает бесплатный доступ пациентов к наиболее современным препаратам. Во-вторых, если они не проведут клинические исследования, то высокая вероятность, что будут сложности с регистрацией препарата в стране. Но мы все же продолжаем надеяться на возобновлении клинических исследований.

Среди пострадавших необходимо отметить научное комьюнити: ученые должны быть в тренде и потери связей чрезвычайно болезненны. Медицина глобальна: невозможно лечить онкологию в России и не знать, как это делают, например, в США. Конечно, сохраняются связи с Китаем, с арабским миром, но пока такой кооперации, как была раньше, все-таки нет. 

— Как дается медицинскому сообществу поворот с Запада на Восток?

— Мне кажется, сложнее, чем в других отраслях, все-таки взаимодействие с Западом, особенно в сфере медицинского оборудования, да и фармацевтики, было более плотным. На мир Китая и Индии мы до сих пристально не смотрели. А ведь там огромные компании, заводы, надо с ними работать, инкорпорироваться в эту систему, развивать взаимодействие. В той же Индии исторически производились дженерические препараты, но сейчас эти компании стали смотреть активно на инновации. 

— Сами эти страны заинтересованы в сотрудничестве с Россией?

— Да, всем интересны технологии в медицине, новые разработки, поэтому есть над чем совместно работать. Наш стартап «Медвиар», например, работает в десяти странах мира — продает свой продукт, переведя его на иностранные языки.

Интересен и менталитет этих стран. В Эмиратах, например, испытывают большое уважение к российской науке. Особенно если к ним приезжает какой-нибудь заслуженный профессор, то отношение очень трепетное. 

— Во время эпидемии COVID-19 говорили, что она дала мощный толчок для развития медицины. Сохраняется ли этот импульс сегодня? 

— Скорее, пандемия привлекла внимание к медицине: все вспомнили, что есть технологии, есть врачи, что надо инвестировать в развитие отрасли. Чему COVID-19 точно дал толчок, так это цифровизации здравоохранения. 

Конечно, влияние коронавируса уже не так велико, особенно после того, как ВОЗ официально сообщила, что пандемия кончилась. Петербургский экономический форум — это, наверное, единственное место, где за последнее время надо было сдавать ПЦР-тест. Но те компании, которые взлетели на ковиде, начали диверсифицировать бизнес, развивать его дальше. Например, компания «Рапид Био», которая делала тест-системы для коронавируса, сейчас производит целую линейку: грипп-ковид, грипп, ВИЧ, различные другие инфекционные заболевания, Helicobacter pylori — диагностика различных инфекций по-прежнему актуальна. Также они осваивают пищевую промышленность — например, анализ молока на наличие в нем антибиотиков. 

— Какие новые акценты сегодня делаются в развитии медицины и фармакологии?

— В кластере биотехнологий мы развиваем пять направлений, которые соотносятся с мировыми трендами. Первое — это фармацевтика. Здесь в первую очередь онкология, лечение орфанных заболеваний. Акцент на те заболевания, которые раньше не были излечимы, а сейчас с помощью новых технологий генно-клеточных могут быть излечимы. Второе — медицинская техника, приборы и тут же реабилитация. Причем она связана не только с последними событиями, но и в целом с тем, что население все больше страдает от стрессов, переутомления. Поэтому у нас более 70 стартапов сейчас так или иначе связаны с реабилитацией и профилактикой здоровья. Образование врачей, пациентов, цифровое здравоохранение — все это по-прежнему в тренде. Также востребована сейчас корпоративная медицина, крупные компании могут позволить себе внедрять новейшие технологии для поддержания здорового образа жизни своих сотрудников. И если раньше мы видели только в офисах Google или Apple комнаты для релаксации, массажные кресла, возможность проведения сессий с психологами и т.п., то теперь такое есть и у нас — например, в «Сбере» и «ВКонтакте». Компании понимают, что лучше беречь здоровье сотрудников, тогда можно сильно сэкономить на их больничных. 

Отдельное направление — агробиотех, это тоже актуально в свете необходимости развития агропромышленного комплекса. 

— Очевидно, что реабилитация становится одной из самых востребованных тем. Как она будет развиваться? 

— Отмечу, что много говорить о реабилитации стали после ковида, столкнувшись с его последствиями. Например, один из наших стартапов — «Хабилект» — занимался тем, что развивал удаленно-дистанционную реабилитацию, когда в клиниках в других городах собирали пациентов, а врачи неврологи, реабилитологи проводили с ними сессии — делали упражнения, тренировали дыхание. Сейчас эта компания занимается реабилитацией спортсменов, после инсульта и т.п.

Детокс, который сегодня предлагают многие частные клиники, — это тоже своего рода реабилитация. В мире происходит так много событий, что наша нервная система не успевает ко всему адаптироваться. Ковид, изменение геополитической ситуации — все это влияет на здоровье, ускоряет старение. Поэтому всем нам важны поддерживающие и расслабляющие меры для поддержки здоровья. 

Продолжением темы реабилитации является профилактика. Мы на ПМЭФ подписали соглашение о сотрудничестве с Федеральным центром терапии и профилактической медицины. Лучшее лечение — то, которое не потребовалось, поэтому профилактические мероприятия нужны, чтобы реабилитация в принципе не понадобилась. 

— То, что развитие технологий идет, мы видим на примере стартапов «Сколкова». А как обстоит дело с внедрением? 

— Тема ковида подстегнула особенно Москву, и сейчас российская столица занимает в мировом рейтинге одно из самых высоких мест с точки зрения пилотирования и внедрения инновационных решений. Ковид заставил клиники открыть все двери стартапам, никогда такого не было. Конечно, есть регионы — лидеры по апробации новых технологий: Самара, Нижний Новгород, Казань, Петербург. Есть и те, которые пока еще отстают.

— Когда телемедицина только начинала развиваться, многие говорили о том, что это будет революция, особенно с учетом удаленности отдельных регионов страны. Реализовалось ли это на практике? 

— Да, это хороший инструмент, особенно для удаленных регионов, чтобы получить ту медицинскую помощь и поддержку, которая доступна, например, москвичам. Правда, официально пока нельзя ставить диагнозы — только консультировать, пока регулятор здесь достаточно строго относится. И такие пилотные проекты внедряются в регионах. Также распространение получают цифровые медицинские помощники: приборы, фиксирующие давление, проверяющие уровень глюкозы в крови и т.п. Это тоже помогает врачу удаленно осуществлять контроль за пациентом, корректировать назначения. Конечно, должна быть грань, личный контакт с врачом по-прежнему очень важен.