Чтобы обогреть мам и детей, жгли все, кроме книг: как пережил блокаду старейший роддом страны

Приходили рожать со старшими детьми

В блокаду беременных и рожениц принимали только 6 роддомов из 15 — остальные перепрофилировали под госпитали. Для многих женщин эвакуация стала спасением. Если к моменту начала войны в городе стояли на учете около 68 тысяч беременных, в конце 41-го осталось около 38 тысяч. За годы блокады в роддоме на улице Маяковского родились чуть более 600 малышей, из них каждый третий погиб.

Как рассказала главный врач Роддома №6 Марина Зайнулина, многие рожали дома — из-за дистрофии, которая была у 80 % беременных, у некоторых не было сил добраться до роддома, да и боялись погибнуть по дороге. А те, кто все-таки решался, часто приходили со старшими детьми, которых не с кем было оставить. И пока мамы рожали, за детьми приглядывали врачи.

Когда появилась возможность доставлять в город продукты по Дороге Жизни, беременных по пайку приравняли к рабочим — их перестали считать иждивенцами. К примеру, ежедневно таким женщинам полагалось 50 грамм мяса, немного сливочного масла, сухофрукты и даже шоколад. Поэтому для многих оказаться в те годы в роддоме было шансом выжить. Из материнского пайка доставалось и малышам — пищу разжевывали и делали «болтушки» на воде или молоке. От голодной смерти новорожденных также спасали кормилицы — пережившие смерть собственного ребенка женщины помогали соседкам и кормили грудью их малышей.

«Кесарили» редко, чаще удаляли опухоли

По словам Марины Зайнулиной, большинство родов были преждевременными.

— Перед войной частота преждевременных родов в Ленинграде достигала 8-9 %, в наше время — 6 %, а во время блокады — 60 %. Больше половины таких детишек погибали. Материнская смертность тоже была очень высокой. На фоне дефицита белка в рационе у 15-20 % беременных развивалась преэклампсия — самое тяжелое осложнение беременности. А это прямая угроза для жизни матери — она приводит к полиорганной недостаточности, отеку головного мозга и в итоге к смерти, — объясняет Марина Зайнулина.

Между тем, операцию кесарева сечения, которую сегодня проводят почти каждой четвертой роженице, тогда делали очень редко — меньше, чем в 1 % случаев. И то, как рассказала Марина Зайнулина, для нее нужны были очень серьезные показания.

Но зато продолжали оперировать беременных с онкологическими заболеваниями — раком шейки или тела матки, яичников. До войны на базе роддома впервые в России был открыт прием таких пациенток — развернуто 30 коек, проведено около 200 операций. Во время блокады врачи выполнили 73.

Жгли все, но не книги

Последствия бомбардировок Ленинграда «Снегиревка» ощутила почти сразу — уже в 1941-м. Тогда фугасные бомбы разрушили все ближайшие коммуникации — роддом остался без воды, тепла, электричества. Временно всех пациенток и службы перевели на цокольный этаж здания.

— Самые серьезные разрушения случились в конце 1941-го и в 1942 году. Были задеты два наших флигеля, но там располагались вспомогательные подразделения. К счастью, все лечебные остались целыми — ни одна наша роженица от бомбежек не пострадала, — говорит Марина Зайнулина.

А вот среди сотрудников жертв избежать не удалось — двое погибших и четверо раненых. При этом почти половина коллектива ушла на фронт добровольцами — 105 акушерок и 16 врачей. Оставшимся надо было не только принимать роды и проводить операции, но и выполнять работу по хозяйству — носили воду, убирали, чистили снег, работали истопниками. Большинство жили прямо здесь, чтобы элементарно выжить и сэкономить силы.

— Удивительно, в блокаду ведь жгли все, что горит, но ни одну книгу не тронули. А библиотека у нас дореволюционная — есть издания начала 19-го века. В том числе первые номера Журнала акушерства и женских болезней под редакторством основоположника оперативной гинекологии в России, академика Эдуарда-Антона Крассовского (этот журнал издается по сей день — Прим. ред.). Там подробно описана каждая операция кесарева сечения, которую он тогда проводил, — какие нитки использовал, какие инструменты, как зашивал сосуды и так далее. Современные акушеры могут много интересного узнать из этих книг, — продолжает главный врач.

А еще продвигали науку и открывали новые койки

Несмотря на все тяготы, в роддоме регулярно увеличивали количество коек и продолжали заниматься наукой. Да так, что нынешние врачи только удивляются.

— Тогда научную работу возглавлял профессор Григорий Моисеевич Шполянский. Во время блокады здесь было подготовлено 10 диссертаций, из них 3 защищены. Это поражает воображение. Даже в наше время достигнуть такой производительности не очень получается, хотя наш роддом сейчас остается базой пяти кафедр, — говорит Марина Зайнулина.

К окончанию войны количество коек в роддоме выросло в общей сложности до 400. По словам Марины Зайнулиной, это похоже на фантастику. В те годы, кроме 100 акушерских коек, на улице Маяковского смогли развернуть

• 75 новых коек для женщин, пострадавших от бомбардировок,

• 40 новых коек для женщин с алиментарной дистрофией,

• 180 новых коек для женщин-военнослужащих с гинекологическими заболеваниями.