«Возможно, прямо сейчас где-то бродит животное, инфицированное гораздо более опасным коронавирусом» › Статьи и новости › ДокторПитер.ру

— Пользуетесь ли вы данными, которые удалось получить первой группе эпидемиологов, работавшей в Китае в феврале - марте 2020 года?

— Россию в той группе представлял мой коллега по институту, замдиректора по инновационной работе Александр Семенов В той поездке проверялись эпидемиологические данные и документы по горячим следам. Проводился осмотр очага.

— Какие основные гипотезы о происхождении коронавируса рассматриваются учеными сейчас?

— Коронавирусы в большом количестве циркулируют в различных видах животных и перескакивают с одного вида на другой достаточно часто. Прекрасно сосуществуют вместе и часто проявляют генетическую изменчивость. И я как исследователь не вижу причин кого-то в чем-то подозревать.

— Опыт борьбы с предшественниками возбудителя COVID-19 — SARS-CoV-2, SARS-CoV-1 и MERS-CoV, похоже, ничем не помог человечеству, не подготовил к пандемии их более опасного «родственника»?

— Не совсем так. SARS-CoV-2, наоборот, менее опасный из них. Но, если бы по своей патогенности новый коронавирус был бы похож на SARS-1, то с точки зрения его распространения нам было бы гораздо проще с ним бороться. Контролировать эпидемический процесс легче, если заболевание начинается остро и тяжело. Инфицированных людей видно сразу. С самого начала заболевания у них не возникает желания поехать куда-нибудь в Турцию, например. Их гораздо быстрее можно выявить и изолировать. И в результате они заражают гораздо меньше здоровых людей. А когда инфекция характеризуется тем, что болезнь протекает в тяжелой форме только у сравнительно небольшого процента людей, а у остальных — в легкой и среднетяжелой форме, это расслабляет. Есть бессимптомный период, когда человек уже заразен. Усугубляется это тем, что многие приходят на работу с насморком и недомоганием.

— Так, может быть, не надо было закрывать границы и ломать экономику из-за не очень опасного COVID-19?

— Ограничительные меры обоснованны. Объясню на примере. В 2014 году была зафиксирована вспышка лихорадки Эбола. Заболело в общей сложности 30 тысяч человек за три года. Из них умерло около 11 тысяч человек. Летальность заболевания составила порядка 30% при лечении, а при отсутствии лечения была гораздо выше. Одновременно с ней в Африке существует лихорадка Ласса, которая также считается особо опасной инфекцией. Вирусом Ласса ежегодно инфицируется около 500 тысяч человек. Но летальность составляет не 30%, а 1%. И из-за нее ежегодно умирает 5 тысяч человек. Вы слышали что-нибудь о лихорадке Ласса?

Читайте также

Эксперт НИИ гриппа: Где рождаются опасные коронавирусы и почему они не добрались до нас

— Нет. Но ведь это очень далеко от нас, в Африке.

— Эбола тоже была далеко. Но у Эболы высокая летальность. От лихорадки Ласса ежегодно, на постоянной основе умирает сопоставимое количество людей. Но никого это особо не тревожит, потому что летальность в процентном соотношении кажется низкой. У каждого отдельного инфицированного человека вероятность умереть достаточно мала. Но общее количество людей, которые в итоге распространения инфекции погибнут, велико. Ограничительные меры были нужны, чтобы замедлить распространение и снизить нагрузку на лечебную сеть. Если бы не было введено ограничений, мы бы увидели апокалиптические картины из фильмов-катастроф. Потому что ни одна медицинская система в мире не предназначена для того, чтобы предоставить томограф, аппарат ИВЛ и бригаду квалифицированных врачей всем людям одновременно.

— Мог ли первичный очаг инфекции возникнуть за пределами Китая? В последнее время начали подозревать европейских норок в том, что они могли заболеть новым коронавирусом раньше пресловутых летучих мышей.

— Единичные находки и факты ничего не доказывают и не опровергают. Надо выяснить, где в природе существует хозяин этого вируса. Если он есть, возникает следующий вопрос: напрямую вирус перешел к человеку или через какое-то промежуточное звено. Надо изучить большое количество образцов, полученных от диких и домашних животных, собранных в разных местах.

— Получается, новый коронавирус с нами уже год, а мы не продвинулись в знаниях о нем?

— Все это время специалисты заняты оперативной работой — разработка системы тестирования, наборов реагентов, и т. д. Чтобы разобраться в научных вопросах и заниматься эпизоотическим мониторингом в другой стране, нужно договариваться и организовывать исследование.

— Если очаги коронавируса остались в живой природе, чем это грозит человечеству? Эрой коронавирусов?

— Мы в этой эре живем уже давно. В любой прямой кишке можно обнаружить одновременно несколько видов коронавирусов. Эти вирусы достаточно часто подвергаются генетическим изменениям. Причем это сложные генетические перестройки, такие как рекомбинация. По сути, это псевдополовой процесс. Когда один геном включает в себя протяженный фрагмент другого генома. Деление вируса занимает сутки, за это время у него сменяется поколение, и может появиться штамм, который обладает повышенной патогенностью для человека. Если в природе остались животные-носители, новая вспышка коронавируса может произойти, когда человек вступит с этими животными в контакт. Возможно, прямо сейчас где-то бродит животное, инфицированное гораздо более опасным коронавирусом, чем SARS-CoV-2, а спасает нас то, что это животное пугливо и прячется от человека.

— Какую тайну нового коронавируса лично вы как ученый хотели бы разгадать?

— Я бы хотел выяснить, имеется ли в природе хозяин SARS-CoV-2, продолжает ли он носить в себе этот вирус. Потому что это помогло бы понять, какое развитие эпидемического процесса ждет нас в будущем. Одно дело, если в природе однократно образовался этот штамм, а дальше он ушел в человеческую популяцию, и мы имеем антропонозную инфекцию, возбудитель которой способен жить только в организме человека. И совсем другое — если вирус продолжает эволюционировать в живой природе, и в какой-то момент этот природный штамм может встретиться с тем, что циркулирует в популяции людей. И в итоге мы можем получить какой-то новый, третий вариант коронавируса.