- Источник:
- фото с clip.dn.ua
Что же касается гибели от анафилактического шока, по словам анестезиологов, такие случаи можно пересчитать по пальцам. Тем не менее бывает, что аллергическая реакция развивается молниеносно.
— Иногда достаточна минимальная доля лекарственного препарата, чтобы у человека с повышенной чувствительностью к этому препарату развилась тяжелая реакция непереносимости, — поясняет главный анестезиолог-реаниматолог Москвы, доктор медицинских наук профессор Евгений Евдокимов. — При этом в кровь выбрасывается огромное количество высокоактивных веществ-медиаторов. У человека резко падает сосудистый тонус, расширяются сосуды, и крови, которая притекает к сердцу, становится недостаточно. Возникает мгновенный коллапс.
По словам профессора Евдокимова, никакие тесты не гарантируют, что после введения препаратов для анестезии не случится аллергическая реакция. Тем не менее анестезиологи могут предположить развитие экстренной ситуации по истории жизни, перенесенным заболеваниям, реакциям на пищевые продукты или лекарственные препараты — об этом делается соответствующая запись в медицинской карте пациента. Но чаще всего, по наблюдению медиков, пациенты или не знают и не помнят такой информации, не обращают внимания на предшествующие аллергические реакции или вообще скрывают их (к счастью, это бывает крайне редко).
В этом плане показательна трагическая история 36-летней москвички, судьи одного из столичных судов. В 2009 году женщина обратилась в поликлинику Минздравсоцразвития с жалобами на боли в области поясницы. Врач-уролог заподозрил у пациентки опухоль почки и отправил на топографическое обследование. Рентгенолог ввела в кровь 100 мл рентгеноконтрастного йодсодержащего препарата. При последней съемке женщина потеряла сознание. Реаниматологам, которые приступили к работе довольно быстро, не удалось ее спасти. У пациентки развилась, как говорят медики, тяжелая системная реакция гиперчувствительности на йодконтрастные вещества. Причиной смерти в результате стала аллергия на препарат.
Заведующая отделением иммунопатологии Института иммунологии ФМБА России профессор Татьяна Латышева входила в комиссию по разбору этого случая.
— Пациентка скрыла, что в свое время ее посылали на обследование к аллергологу с диагнозом "бронхиальная астма", — говорит эксперт. — Тогда медики предлагали обследоваться по этому поводу, но женщина отказалась от консультации.
По словам профессора Латышевой, если бы больная выполнила рекомендации и сообщила врачам, что страдает бронхиальной астмой, то летального исхода почти наверняка можно было избежать. Ведь больные (в частности с бронхиальной астмой, крапивницами и другими аллергическими заболеваниями) находятся в группе риска по развитию нетипичных реакций на медикаменты. Дабы избежать экстренной ситуации, врач мог бы направить больную на консультацию к аллергологу. Или до введения рентгеноконтрастного вещества предложить женщине препараты, которые снижают возможность возникновения реакций. Но, увы, ничего из этого сделано не было.
Другой печальный случай в Подмосковье в чем-то напоминает первую историю: пожилой женщине предстояла операция на брюшной полости (по удалению ректального свища). У пациентки в свое время была тяжелая черепно-мозговая травма (о которой она умолчала) и развитие судорог при использовании новокаина. Врачи предлагали ей оперативное вмешательство под общей анестезией в присутствии реаниматолога, но пациентка пожелала оперироваться под местной анестезией. Когда хирург вколол лидокаин, у женщины появились судороги, нарушилось дыхание и в конечном счете остановилось сердце. Пока прибежали реаниматологи, пока начали оказывать первую помощь — мозг уже погиб. «Плохо был собран анамнез, в нашем деле мелочей не бывает», — заключили позже анестезиологи.
«Мы все делали по правилам, но она умерла»
28-летняя уроженка Тулы обратилась в столичную клинику на Симферопольском бульваре в декабре 2011 года. Молодая женщина, по профессии стоматолог, планировала сделать липосакцию. Она также не пережила анестезии. Даме стало плохо, когда медики вкололи 2 %-ный раствор лидокаина — резко упало давление, закатились глаза. Женщина потеряла сознание.
— Мы сразу стали проводить реанимационные мероприятия, — уверяет зам. главного врача клиники Илья Юрасов. — Все необходимые препараты для этого у нас есть, медсестры специально обучены. Но все развивалось так быстро... Позже к нам присоединились врачи скорой помощи, но вернуть к жизни пациентку мы не смогли.
Позже экспертиза показала, что женщина скончалась от анафилактического шока. Примечательно, что за несколько дней до этого она уже делала операцию в этой клинике — и никаких проблем с анестезией не было.
— Что ж, все мы под богом ходим, — разводят руками врачи. — Предвидеть такую реакцию мы не могли, сама больная — медик по специальности — уверяла, что никаких аллергий у нее нет. Анафилактический шок был очень тяжелый. Так или иначе, оперирующий хирург уволился по собственному желанию.
— Самое страшное, что шок всегда неожидан, всегда бывает впервые и предвидеть его невозможно, если раньше не было аллергий на препараты, — подтверждает профессор Латышева. — Тем не менее в ряде случаев людей можно спасти.
Решающим фактором для этого является скорость оказания медпомощи: она должна начинаться мгновенно — через 15–20 минут уже гибнет мозг. Между тем, как оказывается, многие врачи и медсестры при виде задыхающегося больного теряются и вообще не готовы к чрезвычайной ситуации.
— Между тем медицинский персонал должен быть обучен оказанию экстренной помощи, а во всех процедурных кабинетах должна быть реанимационная аптечка и инструкция по оказанию экстренной помощи при анафилактическом шоке, — утверждает профессор. — Основным препаратом для его лечения является адреналин, позволяющий восстановить тонус сосудов и стабилизировать давление. Как это ни дико звучит, бывает, что в клиниках нет таких аптечек — и медперсонал не обучен оказанию экстренной помощи. Отсюда испуг, потеря времени — и гибель больного.
Кстати, часто бывает, что анафилактические реакции возникают из-за хронических болезней пациента, о которых тот порой и не подозревает. В практике профессора Латышевой как-то было, что в институт перевели больного, в карте которого были пометки об аллергической реакции во время анестезии. Тогда специалисты тщательно обследовали пациента и выяснили, что... у него не было аллергии на препарат. А обнаружился другой недуг — бронхиальная астма, то есть этот пациент находился в группе риска по развитию нетипичных реакций на медикаменты. Во время анестезии у него и развился бронхоспазм, который приняли за аллергическую реакцию.
«Просто многие больные идут на операции неподготовленными, иногда по своей вине, а иногда из-за недооценки их состояния врачами, — сетует эксперт. — Вообще люди, у которых хоть раз в жизни наблюдались аллергии на медикаменты, должны быть обследованы у аллергологов. А врачам обязательно надо задокументировать проблемы, даже если с ними удалось быстро справиться».
Так или иначе, сейчас эксперты Института готовят рекомендации по ведению и лечению больных с лекарственной гиперчувствительностью для врачей всех специальностей. Эксперты постарались разработать алгоритмы для различных клинических ситуаций и буквально от и до расписали последовательность действий медиков в экстренных ситуациях. Кроме того, специалисты уверены — в местах, где проводятся даже незначительные хирургические манипуляции, должны дежурить врачи анестезиологи-реаниматологи.
Маша погибла по вине чиновников
Один из последних смертельных случаев с трехлетней Машей из Петербурга поверг в шок всех россиян. Напомним, в январе родители привели девочку лечить зубы. Стоматологические манипуляции планировалось провести под общим наркозом. Для этого медики использовали препарат севоран. Во время лечения зубов Маше стало плохо. Как выяснилось, у девочки развилось чрезвычайно редкое побочное действие этого препарата — злокачественная гипертермия. Это когда у человека возникает высокая температура и начинают распадаться мышечные волокна. Предугадать ее развитие невозможно — это генетическая предрасположенность, которую просто так не распознаешь.
Увы, вернуть к жизни ребенка не удалось — «противоядие», которое могло бы спасти кроху — препарат под названием дантролен, в России не производится и не поставляется. Наши медицинские чиновники не считают нужным закупать лекарство — так, за последние годы в Москве не было ни одного случая развития злокачественной гипертермии, поэтому, по их мнению, это экономически невыгодно.
По словам анестезиологов, чаще всего злокачественная гипертермия возникает при использовании галогенсодержащих анестетиков (например фторотана или некоторых лекарственных препаратов, расслабляющих мышцы). По статистике, гипертермия как осложнение анестезии регистрируется в одном случае на 60–70 тысяч анестезий. Тем не менее в США и ряде других стран такой анестетик, как фторотан, не рекомендуется к использованию в практике.
— Между тем в России в детской практике фторотан — самый широко используемый препарат, — говорит главный анестезиолог Москвы профессор Евгений Евдокимов. — Препарат дантролен должен быть в резерве каждого региона страны, чтобы его можно было применить в экстренных случаях.
В общем, вывод из всего этого напрашивается один — только при совместном участии в лечебном процессе больных и медиков можно избежать тяжелых нежелательных и порой приводящих к смерти реакций на медикаменты.
Советы пациентам перед операцией
Помните, что в группе риска по развитию нетипичных реакций на анестезию находятся больные с аллергическими заболеваниями: бронхиальной астмой, крапивницей, атопическим дерматитом и другими.
Желательно принести все свои медкарты.
Если их нет, при общении с врачом вспомнить абсолютно обо всех перенесенных заболеваниях. Не утаивать, если когда-то были реакции на анестезию.
Будьте готовы, что врач отправит вас на дополнительные консультации к аллергологам, если заподозрит возможность развития нетипичной реакции на анестезию. В этом случае необходимо выполнить все рекомендации специалистов.
Если доктор назначил перед операцией препараты, снижающие возможность возникновения аллергических реакций, то не следует от них отказываться.