Она приходит незаметно. Как распознать и можно ли лечить деменцию

Об особенностях диагностики, жизни с деменцией и возможностях лечения рассказали участники круглого стола «Доктора Питера».

Заметить незаметное

Ранняя диагностика деменции — для России достаточно редкая история: к врачам, как правило, обращаются уже на развернутых стадиях болезни. Как отметил Андрей Борисов, главный врач реабилитационного центра «Спутник в Комарово», часто родственники не замечают изменений в поведении или списывают их на особенности характера, возрастные изменения, а то и просто на чудачества пациента. Особенно сложно заметить первые признаки, если это представитель интеллектуальной профессии, который всю жизнь занимался умственным трудом: в диалоге он умело обходит острые углы и заменяет те слова или понятия, которые выпали из памяти. Такой человек поддерживает беседу и производит впечатление абсолютно здорового.

«Существуют довольно понятные и четкие критерии, по которым можно понять, что что-то не так, — пояснил он. — Если человек за один диалог несколько раз начинает говорить об одном и том же, может быть, с разными эпитетами, с разных сторон, — это повод насторожиться. Или, например, у него не получается вспомнить значимое событие в жизни даже с напоминаниями, фотографиями и пояснениями родственников.

По словам Андрея Борисова, в современной классификации деменция расположена в разделе психиатрических заболеваний. Но в России, к сожалению, обращение к психиатру — это до сих пор стигматизированная тема, поэтому чаще такие задачи решают неврологи. К тому же некоторые неврологические заболевания сопровождаются деменцией — например, болезнь Альцгеймера, лобно-височная деменция, нормотензивная гидроцефалия. Поскольку у неврологов не так много способов подтверждения этих болезней, при подозрении имеет смысл обратиться к помощи смежных специалистов — нейропсихологов, которые помогут объединить обнаруженный набор когнитивных нарушений в диагноз. На втором месте будет уже инструментальный способ диагностики — МРТ, которая может показать атрофию определенных участков коры мозга без указания на конкретную причину и поможет исключить излечимые формы деменции — например, при нормотензивной гидроцефалии.

Анализы в рамках ежегодной диспансеризации иногда указывают на соматические заболевания, которые при развитии могут сопровождаться деменцией, — это анемия, нарушение функции щитовидной железы, сахарный диабет, заболевания, связанные с дефицитом витаминов группы В.

Исполнительный директор пансионата «Вдохновение» Надежда Попова согласилась с тем, что для нашего общества характерно избегать темы когнитивных нарушений, не обращать внимания на их проявления у близких и родственников. Часто считается, что «характер к старости портится», и в итоге пациент может дойти до такого состояния, которое предполагает только диспансерное лечение.

«Очень часто деменция проявляется в забывчивости, — говорит она, — или человек начинает повторять одно и то же, проявлять агрессию к знакомым и близким. Это связано с тем, что он чувствует происходящие изменения, но не может их озвучить в связной форме — и в итоге озлобляется. Снижаются навыки самообслуживания, со временем обращение к специалисту становится еще более затруднительным, так как заболевший по-прежнему отрицает наличие проблем».

Эксперт подчеркнула, что не надо бояться психиатров. Хоть в современном арсенале не так много средств для лечения деменции, но подобрать определенную терапию для болезни Альцгеймера или Паркинсона все равно возможно. Поэтому очень важна комплексная работа психиатра-специалиста с неврологом. В том числе важно обращать внимание на общее психическое состояние: провоцирующими факторами могут стать сахарный диабет или запущенная гипертензия, так как резкие перепады давления могут сильно воздействовать на мозговую активность и даже усиливать приступы агрессии.

«Засечь эту болезнь можно двумя путями, — продолжила Екатерина Ивашкевич, психолог, психоаналитик, семейный терапевт, преподаватель Восточно-Европейского института психоанализа, — при участии родственников, которые могут заметить изменения и обратиться за помощью, или когда сам человек с деменцией видит в себе какие-то признаки. И действительно, в обществе есть несколько проблем, и одна из них — это стигматизация самой деменции. Мне кажется, что в психологической среде надо освещать эту историю с разных сторон. Второе: мало кто вообще говорит о психотерапии пациентов с деменцией, а такая помощь им нужна и может во многом облегчить состояние».

Не только деменция

Депрессия и тревога могут стать спутниками пациента с деменцией, и этот момент тоже надо учитывать. По словам Екатерины Ивашкевич, это отчасти зависит от стадии болезни. В работу с этими явлениями могут быть вовлечены невролог, психиатр, психотерапевт.

«Вопрос депрессии достаточно сложный, — говорит эксперт. — Депрессия может быть обусловлена множеством причин. Прежде всего, это изменения в речи и памяти. В психике одно понятие или умение связано с другим. К примеру, когда человек что-то вспоминает — допустим, как пользоваться ложкой, то возникает отсылка к следующим действиям и процессам — приему пищи и так далее. У человека с деменцией эти отсылки и связи разрываются, то есть ложка уже не ассоциируется с обедом. Процесс психотерапии, проговаривания, аккуратное слушание могут бережно эти связи восстанавливать. Иногда агрессия связана как раз с тем, что человек теряет даже то, что ему знакомо, и именно это вызывает тревогу и часто депрессивные ощущения. Плюс депрессия связана еще и с осознанием происходящего угасания».

Андрей Борисов добавил, что депрессия бывает не только спутницей деменции, но и сама по себе может иметь сходные симптомы.

«При первом обращении пациента мы с помощью нейропсихологов проводим дифференциальный диагноз между деменцией и депрессией, — уточнил он. — Иногда из-за депрессии пациент ограничивает круг общения, деятельность. За счет снижения притока информации к мозгу складывается впечатление, что он дементен. Но если эту депрессию правильно лечить, то часть когнитивного дефицита можно восстановить. И наоборот: когда мы видим, что пациент как-то потух, стал меньше общаться, мы считаем, что у него депрессия, и начинаем ею заниматься, а в итоге выясняется, что это начавшаяся болезнь Альцгеймера или болезнь телец Леви. Депрессия идет рука об руку и с тревогой, возникающей из-за непонимания окружающей обстановки. И если этой тревогой не заниматься, то все может вырасти до уровня психотических расстройств. Дальше приходится подключать „большую психиатрию“».

Помощь медицины

В первую очередь любые выявленные когнитивные нарушения требуют медикаментозной терапии. По словам Надежды Поповой, препаратов для лечения деменции не так много и чем раньше начать их принимать, тем больший эффект они принесут. При этом в современной медицине особого прорыва в лекарственных средствах пока нет. Поэтому медикаменты обязательно должны идти в комплексе с физической активностью, свежим воздухом, правильным питанием и режимом. Не менее важен режим информационной безопасности, так как человек с деменцией не может адекватно обработать большой поток негатива, присутствующий сегодня в инфополе.

«Пациенту приходится выстраивать новую модель жизни и поведения, — говорит Попова, — а главным правилом близких и родственников должны стать спокойствие и терпение, несмотря на возможное раздражение от повторений одних и тех же вопросов, забывчивости близкого человека».

Эксперт рассказала, что с началом ковида появилось много случаев деменции с ранним стартом, а также различных сосудистых нарушений и патологий, которые приводят к выраженному снижению когнитивных функций у достаточно молодых людей. Ни в коем случае не стоит игнорировать симптомы, не нужно бояться обратиться к врачу, так как лечение необходимо начинать как можно раньше.

«Конечно, мозг как мышца, его надо тренировать, но когнитивная тренировка не подходит для дементных пациентов, у которых нейронные сети уже значительно разрушены, — говорит Андрей Борисов. — И наша задача — аккуратно стимулировать их за счет когнитивно-стимуляционной терапии. Звучит громко, но выглядит очень просто. Любое воспоминание тянет за собой целую цепь других, поэтому в группе пациентов важно выстроить диалог и общение. Говоря о прошлом, люди успокаиваются и очень благодушно воспринимают такого типа подходы. Кроме того, мозг обслуживает не только мыслительный процесс, но и двигательный, поэтому движение для таких пациентов крайне важно. Есть исследование, показавшее, что важнейшее средство профилактики деменции — ходьба по пересеченной местности. Речь именно о профилактике, а не о терапии».

Поддержка для семьи

Помимо психотерапии для самого пациента, помощь может потребоваться и его семье. По словам Екатерины Ивашкевич, этой цели служит психологическое консультирование родственников пожилых людей с деменцией. Первая форма такого взаимодействия — информационная, потому что агрессивность людей с деменцией вызывает вопросы. Иногда родные принимают ее на свой счет, так как не понимают ее причину. Второй момент — это выстраивание отношений с таким человеком, налаживание семейной системы.

«Действительно, жизнь всех членов семьи не должна вращаться вокруг человека с деменцией, но при этом он должен быть вписан в семью, — продолжила эксперт. — В каждом случае формы будут свои: кто-то решает справляться в узком кругу, кто-то — через пансионаты. Иногда родственников мучит чувство вины из-за непонимания сути заболевания, из-за нарушения детско-родительских отношений, но универсального рецепта по работе с этим чувством вины нет. Но снизить его может обращение к реальности и трезвый взгляд с пониманием: в условиях пансионатов, возможно, больному может быть лучше, чем дома».

«Работая с пациентами с деменцией, мы, конечно же, взаимодействуем и с их родственниками, — добавил Андрей Борисов. — Семьи уже сделали тот шаг, который частично снимает чувство вины: они видят условия проживания и понимают, что поступили верно. Надо заметить, что иногда традиция заниматься родственниками самостоятельно, не доверяя их медицинским работникам, сильно вредит самому пациенту. Если у заболевшего несколько взрослых детей со своими заботами, они нередко пытаются передавать пожилого родителя друг другу, как эстафетную палочку. Но у таких больных ресурс к переездам и смене обстановки очень небольшой, для них важна стабильность. После любого переезда им требуется минимум две недели на адаптацию. Так что еще важно не жалеть времени на подробные консультации членов семьи и объяснение им всей ситуации».

Нередко родственникам кажется, что состояние их близкого человека будет длиться недолго, а потом они получат волшебный рецепт — и все образуется. Поэтому, как подчеркнула Надежда Попова, нужно проводить большую работу с родственниками, в том числе и с психотерапевтом, если самим им не справиться.

«К сожалению, в обществе пока еще сильно осуждение людей, обращающихся к помощи специализированных учреждений, чтобы дать больным родственникам квалифицированную помощь, — говорит она. — Я согласна, что жизнь всех членов семьи не должна вращаться вокруг человека с деменцией. Но все же болезнь прогрессирует, и, если пациент проживает в семье, это накладывает отпечаток на жизнь всех остальных. Накапливается внутреннее напряжение, которое выливается в раздражение. Спецучреждения становятся выходом из замкнутого круга, поэтому стесняться принятого решения не стоит. Более того, чем раньше его принять, тем больше пользы это принесет больному и всей его семье. Потому что в любом случае ситуацию кардинально изменить уже не получится, а заболевание может длиться долгие годы. У нас в пансионате есть люди, которые живут там десятки лет, и все эти годы происходят скачки поведения. Все это время родственники продолжают жить полноценной жизнью, навещая пациентов, и все происходит без негатива и накопления раздражения».

Выбор места

Эксперты выделили ряд моментов, на которые стоит обратить внимание при выборе пансионата для пожилого родственника с болезнью.

Андрей Борисов считает одним из важных признаков открытость информации о заведении. У родственников должна быть возможность изучить данные, посмотреть условия проживания пациента, взглянуть на места общей активности, столовую, комнату.

«Второе по важности — это персонал, — говорит он. — Если люди улыбаются и здороваются, даже сопровождая кого-то из пациентов, это тоже неплохой показатель. Ну и третий признак качества ухода за лежачими пациентами — это специфический запах, которого быть не должно».

По мнению Надежды Поповой, самое важное — это атмосфера.

«Толерантность, дружелюбие, понимание персонала и ответная реакция пациентов — это всегда очень хорошо просматривается, — пояснила эксперт. — Потому что больной деменцией человек как ребенок. У него эмпатичное восприятие, он чувствует фальшь, и обмануть таких людей или внушить, что им делать и говорить, очень сложно. Ну и, естественно, важен комплексный подход, насыщенное времяпровождение, но без перегруза. Нужно соотносить направленность пансионата с темпераментом пациента, ведь, например, больному на запущенной стадии будет некомфортно в учреждении, где все бодрые и активные, и наоборот».

«Когда болезнь только заметили, часто возникает вопрос, что с этим делать, — говорит Екатерина Ивашкевич. — А если человек считает, что здоров и у него проблем нет, как с ним говорить об этом? И психолог на первом этапе может помочь выстроить диалог с родственником и запустить этот процесс. Второй этап — обращение к неврологу, психиатру. Если при первом столкновении с диагнозом вы не понимаете, как действовать дальше, следующий шаг — это действительно смотреть на профильные сервисы, такие как „АльцРус“ (Фонд помощи людям с деменцией и их семьям), где много информации. Еще один вариант — психолог-консультант, который может сориентировать по пансионатам, препаратам, видам помощи. И третий этап — это выработка пути, по которому пойдет семья. Здесь психолог тоже может помочь решить вопрос достаточно экологично для всех участников.

Эксперт напомнила, что психологическая помощь в рамках пансионатов сегодня очень обширна — от арт-терапии до социальных вечеров, которые помогают пациентам найти некоторое успокоение и тоже являются формой психологической стабилизации.