Почему пациенты с онкологическими заболеваниями умирают в многопрофильных стационарах

- У нас нет проблем — ни технических, ни медицинских с оказанием помощи пациентам с онкологическими заболеваниями. Но сегодня речь идет об улучшении качества оказания этой помощи, - говорит главный врач Елизаветинской больницы Сергей Петров. - Для этого в так называемую плановую онкологию вливаются средства — новое оборудование, новые лекарства. В поликлиниках по-новому решаются вопросы с назначением обезболивания, открываются современные амбулаторные отделения онкологии. А многопрофильные стационары — тоже участники системы оказания помощи пациентам с онкологическими заболеваниями, как жили по старым правилам и со старыми тарифами, так с ними и остались.

Как помощь онкологическим пациентам делится на плановую и экстренную

Сегодня так много говорится о необходимости улучшения качества медицинской помощи пациентам, страдающим онкологическими заболеваниями, что и хирурги многопрофильных стационаров Петербурга не могут молчать. Молчать о том, что у них нет возможности оказывать современную помощь своим пациентам, которых доставляет «Скорая помощь» с осложнениями онкологических заболеваний.

На самом высоком уровне решено, и это решение озвучено президентом Владимиром Путиным: «Помощь онкологическим пациентам должна оказываться в специализированных клиниках». В Петербурге четыре таких медучреждения — два городских и два федеральных. В них поступают пациенты в основном по направлению из учреждений, оказывающих первичную медицинскую помощь, в которых выявлено заболевание. По существующим правилам, в специализированный стационар пациенты должны поступать с подтвержденным диагнозом и полным набором проведенных исследований. По решению врачебной комиссии пациент в плановом порядке направляется в специализированный стационар, где должен получать необходимое комплексное лечение (хирургия, химиотерапия, лучевая терапия). Хирургическое лечение в онкологических клиниках в основном относится к разряду высокотехнологичных, а значит, выполняется по квотам с соответствующими – относительно высокими тарифами.

В так называемые скоропомощные больницы пациентов с онкологическими заболеваниями доставляет, как правило, скорая помощь в трех ситуациях. Первая — когда пациент не знает о своем онкологическом заболевании, и попадает в клинику, например, с кишечной непроходимостью. На операционном столе обнаруживается опухоль и операция выполняется по экстренным показаниям. Вторая ситуация – когда «Скорая» доставляет пациента, у которого уже был установлен диагноз «рак», но его состояние необязательно говорит о рецидиве заболевания или его осложнениях – у человека с уже леченым онкологическим заболеванием могут развиться и другие проблемы, никак не связанные с прежним диагнозом. Третья ситуация – когда человек явно страдает от осложнения онкологического заболевания в терминальной стадии и ему требуется симптоматическое (или паллиативное) лечение, не спасающее его жизнь и здоровье, а облегчающее страдания.

В Городской больнице №26 проанализировали 1980 медицинских карт стационарных пациентов, получавших лечение в хирургических отделениях в 2016 – 2017 годах. В исследование были включены только те онкологические пациенты, диагноз у которых был установлен гистологическим методом. Выяснилось, что их доля составляла 8-10,5% от всех экстренных госпитализаций на хирургические отделения. Из них 55-60% нуждались в экстренных оперативных вмешательствах. Послеоперационная смертность у этой категории пациентов достигает 30-40%.

- Снижение летальности и улучшение качества жизни онкологических пациентов с подобными осложнениями невозможно без широкого применения современных малоинвазивных (щадящих) эндоскопических и рентгенэндоваскулярных методик (стентирований опухолевых стенозов, эмболизаций кровоточащих сосудов и т. д.), - говорит начмед Городской больницы №26 Александр Найденов. - Но использовать их в многопрофильном стационаре мы не можем - в соответствии с Программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи эти виды высокотехнологичной медицинской помощи отнесены к профилю «Онкология».

Тем не менее в 26-й больнице в 2016-2017 годах выполнили 15 эмболизаций сосудов при кровотечениях из злокачественных опухолей и 10 ЧПДД (чрескожное дренирование). Тогда стоимость только билиарного стента составляла 40-60 тыс. рублей, микрокатетер и эмболизирующий материал плюс расходные материалы – от 70 до 115 тыс. рублей. Чтобы найти эти деньги, клиника должна «перераспределить» расходы – «отобрать» у других пациентов.  

Список того, что не оплачивается или оплачивается по минимуму для пациентов с онкологическими проблемами, длинный. Хирурги говорят, что в тарифы на оказание им помощи не включены сшивающие аппараты, специальные инструменты, одноразовые «расходники» для ультразвуковых и электрохирургических аппаратов, шовный материал, средства местного гемостаза. Даже в условиях реанимации у клиник нет возможности использовать необходимые в конкретных случаях, особенно при развитии осложнений, современные антибиотики, антисекреторные средства, низкомолекулярные гепарины, парентеральное и энтеральное питание и т. д. Не потому что их нет, а потому что для таких пациентов они не оплачиваются. При этом в большинстве городских многопрофильных стационаров есть высококвалифицированные врачи, владеющие современными технологиями, в том числе, эндоскопическими и рентенэндоваскулярными, благодаря которым можно было бы избежать выполнения экстренных полостных операций, чреватых смертельными исходами, у тяжелых, ослабленных пациентов.

По словам Александра Найденова, главным препятствием к их широкому внедрению остается дороговизна расходных материалов (стентов, бужей, иных одноразовых инструментов и т.д.), а также отсутствие у большинства городских учреждений онкологических коек и лицензий на оказание высокотехнологичной медицинской помощи по профилю «онкология».

Назад, в XIX век

Заместитель главного врача по хирургии Городской больницы №15 Андрей Сингаевский говорит:

- Во всем мире для симптоматических и паллиативных вмешательств применяются современные эндоскопические и рентгенхирургические технологии. А у нас для ослабленных химио- и лучевой терапией в тяжелейшем состоянии используются устаревшие методы - травматичные, ухудшающие качество жизни, опасные развитием осложнений. Например, до сих пор применяются предложенные в XIX веке вмешательства - операция Монастырского и открытая гастростомия (создание искусственного входа в полость желудка через переднюю брюшную стенку).

- Если поступает пациент с механической желтухой, возникшей вследствие опухолевого процесса, то стоимость его лечения превышает существующие тарифы ОМС в разы, - говорит главный врач Елизаветинской больницы Сергей Петров. - Потому что это тяжелейшие пациенты после химиотерапии - с нарушением свертывающей системы крови, лейкопенией, иммунодефицитом. После сложнейших операций с использованием ангиографии, контрастов, дорогостоящих катетеров они долго находятся в реанимации, им требуются дорогие антибиотики, так что оплата их лечения совершенно не соответствует затратам.

Но несмотря на это, хирурги часто нарушают финансовую дисциплину и используют современные методы лечения для своих даже «бесперспективных» пациентов.

И приводят в пример, что происходит, когда они этого не делают: пожилую пациентку 76 лет с осложнением при раке поджелудочной железы оперируют, чтобы снять механическую желтуху, - вынужденно используют сложную открытую операцию Монастырского. Через три недели она умирает просто потому, что ослабленный организм не может восстановиться после такого травматичного хирургического вмешательства. После современного эндоскопического или рентгенхирургического вмешательства ее бы могли выписать из больницы на четвертый день.

В Елизаветинскую, Александровскую, 15-ю и 26-ю городские больницы поступает до 10-15% таких сложных пациентов от всех нуждающихся в хирургическом лечении. В течение месяца это около 150 человек с кровотечениями из опухолей, кишечной непроходимостью (опухолями кишки), механической желтухой, развившимися вследствие опухолевого процесса, анемиями, асцитами, ослабленные донельзя.

Хирурги приводят примеры: в прошлом году в экстренной хирургии был тариф на «резекцию желудка при злокачественных новообразованиях» в сумме 24 647 рублей, в этом году он исключен из Генерального тарифного соглашения и любая резекция желудка теперь стоит 13 663 рублей. Наложение двуствольной колостомы приносит больнице 6 442 рубля. Это оперативное вмешательство, которое не устраняет опухоль, спровоцировавшую непроходимость кишечника, а только убирает непроходимость. Это значит, что после того, как пациент придет в себя после операции, он должен перенести следующую — в специализированной онкологической клинике. Зачем, если все это можно сделать во время одного — радикального хирургического вмешательства? За рубежом в рамках оказания экстренной помощи в случае с раком кишки петлевая колостомия проводится только для тяжелых, которые не перенесут радикальную операцию.  

«Паллиативная помощь» в теории есть, а на практике нет

- Понятно, что онкологи лучше подготовлены к лечению онкологической патологии и технически, и теоретически. Но, к сожалению, многие пациенты остаются за рамками их внимания, - говорит Александр Чикин, начмед Александровской больницы. - На мой взгляд, проблема здесь не только в высокой стоимости лечения и отсутствии квот на высокотехнологичную помощь. Проблема в том, что пациенты с терминальной стадией рака, которые обречены лечиться в больницах скорой помощи, на самом деле нуждаются в паллиативной помощи. Это либо те, кто уже получил специализированное лечение, либо те, у кого в стационаре впервые обнаружена запущенная опухоль и специализированное лечение уже сильно опоздало. Причем доставляются в многопрофильные больницы они часто и многократно по разным причинам, в том числе потому, что не хватает паллиативных коек или родственники не хотят госпитализировать близких в паллиативные отделения. Им требуются хирургические вмешательства, которые позволят прожить отмеренное им время без боли и страданий. То есть проблема в том, что сегодня нет возможности маршрутизировать пациентов с запущенными формами опухолей, а сами они далеко не всегда могут дойти до врача.

- Мы сейчас думаем, как можно изменить ситуацию, - говорит Сергей Петров. - Мы все равно будем оказывать им помощь, онкологи никогда не возьмут безнадежных пациентов на себя. Значит, надо улучшать качество оказания им помощи, то есть расходовать больше средств на нее. Самое простое, что приходит в голову, — увеличение тарифов на оказание помощи таким пациентам в многопрофильных стационарах с учетом их сложности и необходимости оказывать им помощь на современном уровне. Но даже если это произойдет, в нормативном плане все равно что-то не так. С одной стороны, в плановые задания многопрофильных стационаров теперь включена онкология. То есть больницы выставляют счета за пролеченных пациентов с онкологическим диагнозом. Но лицензии на работу по профилю «онкология» у них нет. При этом нельзя сказать, что мы не имеем права ими заниматься, напротив, мы обязаны их оперировать. Но если все знают о том, что к нам поступает много онкологических пациентов, почему мы занимаемся ими в отрыве от системы оказания помощи им? Почему не прикрепить к каждому стационару консультантов-онкологов?

Главный онколог Петербурга: Надо оперировать без высокого штиля и направлять к нам

На высоком правительственном уровне едва ли не каждый день напоминают о том, что в онкологию будут направлены огромные средства в соответствии с Национальной программой борьбы с онкологическими заболеваниями. А бороться по всем нормативным документам, должны врачи специализированных – онкологических клиник. Что делать с назревшей и перезревшей в Петербурге проблемой, которая то тихо, то громко обсуждается уже на протяжении нескольких лет, «Доктор Питер» спросил у главного онколога Петербурга Георгия Манихаса:

- Удивительно, но факт: такой проблемы нет ни в Москве, ни в других регионах России. А все потому, что у нас разрешено лечить онкологических пациентов едва ли не всем клиникам города. Дошли до того, что рак оперируют в клинике для лечения туберкулеза. Мы на протяжении многих лет говорим о том, что пациенты с впервые выявленным заболеванием неизбежно будут попадать в хирургические отделения городских стационаров. Поскольку рак такое заболевание, что едва ли не до терминальной стадии может протекать бессимптомно, и если человек не проходит профилактические осмотры, он может обнаружиться только на операционном столе.

Задача многопрофильных стационаров, оказывающих экстренную помощь, - устранить экстренную ситуацию, никто не требует высокого штиля в лечении и выполнения радикальных операций. Хирурги многопрофильного стационара должны выполнять свои — хирургические функции, которые оплачиваются как оказание экстренной помощи: остановить кровотечение, устранить непроходимость, а затем перевести пациента в специализированное учреждение. Все это прописано в приказе Минздрава 915n «О порядках оказания помощи онкологическим больным». И в задачи главного онколога входит контроль за соблюдением приказа Министерства здравоохранения.

Я, как и медицинское руководство страны, против создания онкологических отделений и лечения пациентов в непрофильных клиниках. То, что в них происходит сейчас, это безобразие. Мне известны ситуации, когда в таких клиниках плановые хирургические вмешательства оформляются, как экстренные, пациентов госпитализируют, оперируют без стадирования заболевания, ставят наобум 1-2 стадию, «наблюдают», даже не направляя в специализированное учреждение, а пациент в течение года умирает уже с третьей стадией. Или у пациента рецидив, и он попадает к нам.

Речь не о том, чтобы везти «Скорой» пациента в многопрофильный стационар или не везти. Допустим, у человека кишечная непроходимость. Мы просим: «Не надо убирать опухоль, только спасите человеку жизнь - выведите кишку наружу и направьте в специализированный стационар». В противном случае нам приходится пациента снова оперировать. С гинекологией у нас множество проблем — удаляются у молодой женщины яичники, а через какое-то время выясняется, что у нее был рак и ее снова оперируют уже в онкологической клинике.

Когда говорят о заниженных тарифах, это неправда, - именно хирургия оплачивается одинаково, по некоторым позициям у нас они еще ниже. Просто в онкологии учитывается в целом лечение законченного случая, в который входит адъювантная и неадъювантная химиотерапия.
 

Тарифы надо менять, для этого необходимо обоснование и обращение в Тарифную комиссию, в комитет по здравоохранению, в Фонд обязательного медицинского страхования, наконец. Только никакого отношения к организации онкологической помощи эти претензии не имеют. В скоропомощных стационарах она просто должна быть другой — исключительно хирургической, поскольку онкологов в многопрофильных клиниках, как правило, нет.  Прооперировали — передайте человека на комплексное, очень важное для него лечение. И не надо браться за лечение плановых пациентов. Весь мир и вся Россия так работает, почему в Петербурге это невозможно?

Конечно, хорошо бы перестроить работу онкологических стационаров — сделать их круглосуточными. Но для этого нужно переформатировать всю систему оказания этой специализированной помощи. Это экстренные койки, приемный покой и экстренные диагностические службы. То есть нужны другие силы и другие затраты.

© ДокторПитер