- Источник:
- Роман Пименов/ Интерпресс
— Футбольные страсти в самом разгаре. Говорят, что во время «боления» может подниматься давление, пульс, температура. А что происходит на уровне психики?
— Вспомним основоположника теории стресса, канадского ученого Ганса Селье. Он открыл, что любое событие, которое мы переживаем, является стрессовым фактором — не важно, положительное оно или негативное. На уровне физиологии механизмы влияния примерно схожи — происходит выброс нейромедиаторов адреналина и норадреналина (гормоны страха и бодрости), типичное для стресса повреждение слизистых оболочек желудочно-кишечного тракта. На уровне психики — крайнее возбуждение, возникает доминирующая идея — всё остальное уходит в фон.
— Почему люди становятся болельщиками? Не хватает в жизни острых ощущений?
— В том числе. Изначально за этим стоит какая-то потребность человека, а потребности могут быть разными. К примеру, аффилиация — переживание сопричастности и вовлеченность в нечто общее. Почему одни играют и зарабатывают деньги, а другие — переживают? Я совсем не болельщик, но даже я во время игры России с Уругваем переживал. Играет команда твоей страны, а я люблю свою страну. Я вспоминаю, как мой дед смотрел футбол. Я все время боялся, что его хватит четвертый инфаркт — он шевелил ногами и руками так, будто сам был на поле. Для нашего мозга нет разницы, мы реально участвуем или представляем. Это некоторая виртуальная реальность, в которой человек оказывается.
— Недавно ВОЗ включила в список болезней МКБ-11 видео- и цифровую игромании. У болельщиков тоже зависимость или что-то другое?
— Зависит от вовлеченности — насколько этот процесс отражается на повседневных функциях. Еще Парацельс говорил: «Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза». Мы же не будем считать людей, выпивших на празднике, пусть даже много, алкоголиками. Вопрос, как они ведут себя в обычной жизни. Здесь то же самое. Я сам даже немного жалею, что не купил билет на матч ЧМ. Хотелось бы прийти на стадион и окунуться в эту атмосферу, прочувствовать — может, понравится. Если «боление» становится доминирующей активностью, конечно, это проблема. Есть болельщики, которые следуют за своей командой по всем городам и весям. По сути, живут не своей жизнью. То есть какая-то их потребность удовлетворяется таким странным образом. Согласитесь, сложно так делать, имея семью, стабильную работу, наполненность жизни.
— Есть ли медицинский термин для этого состояния, к примеру, «синдром болельщика»?
— Такого термина нет, это бытовой жаргонизм. Можно пофантазировать о синдромальных сверхценных идеях, но не более. Здесь важен не контент, а процесс. Есть некая деятельность, которая захватывает меня всего — она не очень продуктивна и не имеет понятной мотивации. Но это может быть как «боление» в футболе, так и, к примеру, макраме.
— Кто больше склонен к футбольному фанатизму? Зачастую спортивными болельщиками становятся абсолютно не спортивные люди.
— Есть такой тест, который используется в клинической психологии - Миннесотский многоаспектный личностный опросник (MMPI). Он показывает профиль личности по разным показателям — склонность к депрессии, астении, тревоге, невротическому контролю, истерии. Предположу, что фанатами становятся люди с пиками по трем шкалам MMPI — импульсивность, ригидность (невозможность и неспособность человека меняться, гибко реагировать на меняющиеся жизненные ситуации) и гипертимия (от природы немотивированно приподнятое настроение и высокая социальная активность). Чтобы чувствовать себя хорошо, таким людям требуется мощная стимуляция — для этого хорошо подходит обстановка на стадионе во время матча.
— Болельщик и футбольный фанат (одержимый) – одно и то же с точки зрения психотерапевта?
— Фанатизм близок к сверхценным идеям. Я не очень успешен, но принадлежность к сильной команде и влиятельной тусовке делает меня членом успешного большинства. Болельщик же — тот, кто активно интересуется, страстный поклонник. Главное для меня как специалиста, насколько это увлечение позволяет вести условно нормальную жизнь.
— Вам приходилось в своей практике сталкиваться с болельщиками? У вас были такие пациенты?
— Нет, но приходилось консультировать пациентов с разными видами игровой зависимости. В этих случаях механизмы возникновения расстройства схожи. Недаром часть болельщиков играют на тотализаторе.
— Как лечится такое расстройство?
— Для начала надо разобраться, что лечить. Не всё на свете требует лечения. Если болельщика после матча госпитализировали в психиатрическую больницу, это вовсе не означает, что расстройство связано с футболом. Это мог быть психоз, который обострился в связи со стрессовыми факторами. Если всё же виной тому футбол, то я бы узнал, как для человека это стало столь важным. Почему проигрывают или выгрывают одни, а переживаешь ты? Я всегда говорю, что чужой геморрой чувствовать нельзя. Важно уметь не только объединяться, но и разъединяться, а также понимать, где я, а где — они. Но тогда на поверхность может всплыть что-то более глубокое — та потребность, которую люди пытались удовлетвоворять с помощью переживания сопричастности к победам и поражениям других.
— Все-таки, где грань между любовью к игре и болезненным состоянием, которое может довести даже до психиатрической больницы?
— Там, где это влияет на повседневную жизнь. Насколько человек способен работать, быть в отношениях или у него вся активность посвящена только перемещению из города в город. Если страсть к футболу — одна из активностей, пусть даже она кажется кому-то иррациональной, то в этом нет ничего страшного. Рационализировать постоянно вредно. Надо помнить, что жизнь заканчивается смертью — это единственное гарантированное событие, и оно очень иррационально. Человек не пил, не курил, бегал трусцой, потом в 50 лет вышел на утреннюю пробежку, поскользнулся, ударился головой и хорошо, если умер, а то стал инвалидом. Всё рациональное пошло прахом в один момент. Как говорил Карлос Кастанеда: «Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку».
© ДокторПитер