Число умерших от гриппа в России – не тайна, а манипуляция статистикой

- Алексей Авенирович, создается впечатление, что только Петербург так страдает от гриппа, в других регионах все относительно спокойно: эпидпорог по гриппу и ОРВИ превышен, при этом грипп выявляется редко, а умерших от него – единицы.

- Число зарегистрированных пациентов с гриппом зависит от их обследования. В регионах страны широкомасштабного обследования на грипп не было. В результате мы получаем информацию из регионов: погиб 1 человек, заболели 24. Любому специалисту понятно, что это абсурд. Такие цифры мы получаем, когда делаем 20 анализов в неделю (надзорный вариант). Еще Геннадий Онищенко говорил: то, что в России в пандемию умерли около 1000 человек, а в других странах — десятки тысяч, объясняется не благополучием, а несовершенным обследованием и выявлением болезни. Это касается не только гриппа но и других инфекций. Самый яркий пример — половина брюшного тифа регистрируется в Петербурге, а в других регионах, где это заболевание процветает, его нет вовсе или регистрируются единичные случаи заболевания. Потому, что либо обследуют допотопными методами, либо вообще не обследуют.

Во время пандемии 2009 года и наши возможности были очень ограниченными - всех обследовать не могли. Но уже к 2013 году мы выполняли лабораторную диагностику 98,6% всех поступающих в больницу им. Боткина. Это позволяло контролировать динамику по  гриппу А (H1N1).

В этом году какое-то время мы могли тестировать 100% поступающих в нашу больницу. Но число пациентов  удваивалось каждую неделю: 450-800-1600. Благодаря тому, что нам на помощь пришел Институт гриппа, в этот эпидсезон в Петербурге выполняли около 1000 исследований в неделю. Больше делали только в Краснодарском крае — 1300. Причем анализы делаем не только мы и больницы, перепрофилированные под прием пациентов с гриппом и его осложнениями, но и другие стационары города. Настороженность есть во многих стационарах, они тоже отправляют материал на диагностику. Хотя вполне могли бы этого и не делать, потому что в смерти от пневмонии 80-летнего человека, к примеру, нет ничего необычного, другие и искать бы ее причины не стали. А у нас ищут.

Но получается, чем лучше диагностика — тем хуже результат. Потому что некомпетентные специалисты, анализирующие цифры по заболеваемости и смертности от гриппа, делают выводы: плохо там, где много регистрируют заболевших и умерших от гриппа. А там, где их мало (никто не выясняет, каким гриппом болеют и от чего умирают), там все хорошо.

- Последние данные Минздрава: в России от гриппа умерли 388 человек, а от пневмонии – более 25 тысяч. Статистика – вроде игры «угадай диагноз». В прошлом году, когда гриппа, можно сказать, не было, Минздрав объяснял  рост смертности именно последствиями  гриппа и ОРВИ. Сейчас, когда уровень заболеваемости во многих регионах превысил эпидпороги, болезнь протекает тяжело и люди умирают, грипп, похоже, «прячут» за пневмонией. Зачем?

- В конце января мы получили информационное письмо, подписанное директором департамента мониторинга, анализа и стратегического развития здравоохранения Екатериной Какориной. В нем – рекомендации, как следует ставить диагноз. Документ, скорее всего, с инфекционистами не обсуждался, потому что в нем все странно, начиная с того, как кодируется диагноз «грипп», и до выставления диагноза «пневмония». Оказывается, напрасно мы учим студентов многие годы выявлять причинно-следственные связи: возбудитель - патогенез - последствия болезни. По тексту этого документа получается, что при сезонном гриппе может быть пневмония, а при «свином» - нет. Если у человека грипп, осложненный пневмонией, и много денег ушло на ее лечение, надо ставить диагноз «пневмония».

Похоже, названные вами цифры – результат выполнения этих рекомендацией в регионах, а сами рекомендации - один из вариантов манипуляции статистическими данными. Зачем? Непонятно. От того, что будет зарегистрировано много погибших от пневмонии и мало погибших от гриппа, ничего не изменится. Но при этом не будет применяться правильная терапия в лечении пациентов с гриппом на начальном этапе, когда есть риск развития пневмонии, и не будет правильных административных решений для организации эффективной помощи.

Конечно, абсолютно точной статистики, вообще, не существует — всегда есть некий уровень ее достоверности. Но чем он выше, тем легче нам прогнозировать, сколько коек надо всего, сколько надо коек для интенсивной терапии. Вот сейчас, например, снижается число зарегистрированных и госпитализированных пациентов. Количество больничных коек можно сократить, что мы и делаем. Но число коек интенсивной терапии сокращать нельзя — они должны оставаться в резерве, потому что в период снижения уровня заболеваемости появляется больше тяжелых форм.

- Судя по уровню госпитализации и смертности, эпидемия-2015 серьезнее той, что мы переживали в 2009 году.

- Пока нельзя делать выводы, насколько все серьезнее. Эпидсезоны, которые мы анализировали в предыдущие годы, охватывали по 13 недель. У нас — пока 6-я неделя гриппа. На этом этапе летальность, действительно, выше, чем в 2009 году. Еженедельная динамика заболеваемости была очень высокой, и медицинские учреждения, которые принимали пациентов с гриппом, выдержали очень большую нагрузку.

Сейчас наблюдаем только некоторое снижение интенсивности заболеваемости. Выводы, хотя бы предварительные, можно будет делать, когда закончится эпидподъем. Сейчас мы только можем сказать, что уровень госпитализации и смертности вырос. Еще мы можем сказать, что заболеваемость ничем не отличается от той, что переживает сейчас Европа. Там отмечают, что особенностью этого эпидсезона стало то, что очень тяжело болеет не только возрастная группа старше 65 лет, а население в возрасте от 15 до 64 лет. Эту же особенность мы видим и у нас. Дети же переносят грипп А (H1N1) легче.

- По неподтвержденным данным, в городе уже умерли от гриппа и его осложнений более  60 человек. Хотя эта цифра, скорее всего, заниженная.

- Общих данных по городу у меня нет. Могу сказать только, что в нашей больнице умерли уже больше 20 пациентов. Когда закончится сезон заболеваемости респираторными инфекциями, мы будем анализировать все клинические случаи, когда гибель пациентов могла быть связана с гриппом. Но проблема в том, что сейчас используются разные подходы к диагностике. Одно дело, когда диагноз устанавливается прижизненно по типичной клинической картине и лабораторно подверженному инфицированию гриппом. И другое дело – посмертная диагностика, при которой проводится забор материала для исследования из легкого и трахеи. Если грипп протекал с осложнениями, его лечили эффективными противовирусными препаратами, 30 дней человек дышал с помощью ИВЛ и умер от пневмонии, лабораторные исследования связь с гриппом могут и не установить – препараты его уже «убили». Это тоже приводит к искажению статистических данных. Мы считаем, что диагноз должен в первую очередь ставить врач – клиницист.  

Кроме того, точная диагностика – долгий процесс, занимает несколько дней, поэтому данные, которые мы используем, технически отстают от реального положения. Чтобы приблизительно оценить наши потери, можно сравнить число умерших в период эпидемии гриппа и в периоды, когда эпидемии нет.

- Журналистам называют только официально подтвержденные данные по смертности от гриппа, чтобы не сеяли панику?

- С журналистами понятно – до сих пор для них информация по смертности от гриппа была закрытой, поэтому они сами ее воспринимают с испугом и своих читателей/зрителей пугают. Впрочем, в этом эпидсезоне испугались не только они. Но журналисты должны понимать, где грань между правдивой информацией и возможностью вызвать панику. Врачи сообщают цифры о смертности, в том числе от гриппа, преследуя свои цели. Мы хотим, чтобы люди серьезнее относились к своему здоровью, хотим привлечь внимание к профилактике гриппа, так же, как его привлекают кардиологи - к профилактике сердечно-сосудистых заболеваний, онкологи – к профилактике рака.

А профилактика гриппа - вакцинация. И нынешний эпидсезон убедительно это показал: среди тяжело переносящих болезнь и среди умерших нет ни одного, сделавшего прививку от гриппа. Из 4 тысяч госпитализированных за эпидсезон, в больницу попали всего 7 вакцинированных. Ни один из них не был в тяжелом состоянии, в основном их доставляли по эпидпоказаниям – из организованных коллективов (кадеты, например). 

- Во время эпидемии тоже теоретически возможна профилактика, но, например, масок в аптеках нет.

- Заставлять тысячи людей надевать маски на стадионах или на улице бессмысленно с точки зрения научной эпидемиологии. Но очень эффектно в качестве демонстрации активности. В результате мы наблюдаем истерическое увлечение масками. Запомните: маску должен носить заболевший!

Вероятность защитного действия маски или оксолиновой мази — производной нафталина, для защиты от гриппа никем не доказана. В Японии, где все носят маски, болеют не меньше, чем у нас, потому что маска закрывает нос и рот, но остаются открытыми глаза, в которые тоже попадает вирус, а затем по слезным протокам заносится в носоглотку. И что же? Рекомендовать всем ходить в противогазах?

Несомненно, надо проводить влажную уборку, проветривать регулярно помещения, соблюдать личную гигиену — чаще мыть руки, лицо, промывать нос. А если почувствовали, что заболеваете, как можно быстрее обращайтесь к врачу и выполняйте назначенное лечение. Чем раньше оно начато, тем меньше риск развития тяжелых осложнений.

- А если врач поликлиники рекомендует для лечения «Арбидол», «Амиксин» или  «Анаферон», «Эргоферон» и прочие интерфероны?

- Лечение с плацебо эффективно в 30% случаев, это научно подтвержденные данные, и их еще никто не опроверг. Надо только помнить, что эти препараты вреднее плацебо.

Никакие индукторы интерферонов никак не влияют на течение гриппа и ОРВИ. Уровень эндогенного интерферона при таких заболеваниях изначально высокий, как и при активных хронических заболеваниях. И вообще, тема индукции интерферонов за рубежом умерла еще в 1960-х годах прошлого века. Этот метод терапии признан не дающим клинического эффекта. Более того, часто рекламируют препараты римантадинового ряда, резистентность к которым установлена еще в начале 2000-х и сохраняется поныне. Никакие современные аналоги римантадина не имеют доказанной эффективности для терапии гриппа. 

Можно и дальше критиковать препараты, которые, к сожалению, есть в рекомендациях Минздрава. Но мы четко разделяем препараты с доказанной эффективностью и те, что циркулируют на рынке. И считаем нецелесообразным тратить средства на лекарства без доказанной эффективности.

- Некоторые специалисты говорят, что прием препаратов с доказанной эффективностью существенно не влияет на вирус, потому что они сокращают время болезни всего на 20 часов.

- Как правило, это говорят не инфекционисты, и они забывают, что использование этих лекарств позволяет спасать жизни пациентов с тяжелейшим течением «гриппозной пневмонии». И задача терапии с применением противовирусных средств – не быстрее вылечиться, а избежать тяжелых осложнений. Если бы у нас их не было, число погибших было бы гораздо больше. Грипп в стационарах и грипп, который человек может перенести в домашних условиях, особенно если он еще и привит, – можно сказать, разные болезни.

- В Петербург приезжал главный терапевт России, академик Александр Чучалин и призывал использовать новый метод лечения пациентов с дыхательной недостаточностью – ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация), если искусственная вентиляция легких не спасает.

- Эйфория, которая возникла под влиянием московских коллег о возможном использовании метода ЭКМО, не оправдана. Анализ показал, что лишь у 10% погибших от гриппа А (H1N1) в период с 2009 по 2016 год можно было бы обсуждать использование этого метода.

Проблема в том, что при ЭКМО требуется массивная и длительная гепаринизация (гепарин – препарат для предотвращения свертывания крови – Прим. ред.). А при гриппе А (H1N1) часто развивается геморрагический синдром (кровоточивость), и другие осложнения при которых  ЭКМО противопоказано. Мы не ретрограды, но четко понимаем, что этот метод имеет очень ограниченное применение и не может существенно повлиять на лечение пациентов с гриппом.

- Уровень госпитализации с началом эпидемии вырос невероятно. Не пробьет ли эта эпидемия огромную брешь в бюджете городского здравоохранения?

- Если не будет создан механизм, по которому клиникам будут возмещаться все затраты и убытки, то у них точно будут проблемы. Пациенты поступают постоянно, чтобы освободить койки, мы досрочно выписываем пациентов, у которых нет угрозы жизни. А эту угрозу снимаем, благодаря применению очень дорогих лекарств. То есть стоимость их лечения для клиники – высокая, а количество дней госпитализации – небольшое. Оплата в системе ОМС зависит от длительности госпитализации. Получается, чтобы помочь всем, кто в нашей помощи нуждается, мы лечим с убытком для стационара. Больницы, которые нам помогают во время эпидемии, тоже терпят большие финансовые убытки.

Мало того, в системе ОМС плановые задания на год ограничены. А с такой огромной нагрузкой в начале года мы плановое задание можем уже к осени выполнить. И как работать дальше? Для инфекционного стационара плановое задание – странная идея. Больница им. Боткина оказывает экстренную помощь, а она требуется в зависимости от эпидемиологической ситуации в городе. Кто ожидал, что в этом году будет такая высокая заболеваемость гриппом и ОРВИ? Необходимы механизмы компенсации за повышенную нагрузку для стационаров в условиях чрезвычайных ситуаций, в том числе перепрофилированных - без них с этим потоком пациентов мы бы не справились. Ведь в это время не исчезли другие инфекции – 30-40 пациентов ежедневно поступают с кишечными инфекциями, нейроинфекциями и другими.

- Но если никто не был готов к такой эпидемии, значит, и специфических лекарств, необходимых для противовирусной терапии ни у кого не было. Чтобы их закупить, нужно время.

- Эта эпидемия еще раз показала, что ФЗ-44 не позволяет гибко реагировать на ситуацию в здравоохранении. Система закупок, которая пригодна для промышленников, не пригодна для больниц. Мы готовились к кишечным инфекциям, закупили препараты, в это время приходит грипп. А деньги потрачены. Небольшой резерв препаратов всегда есть, но он не рассчитан на такое число пациентов. Город с этим справился, но это стоило больших усилий. Их не пришлось бы предпринимать, если бы была возможность обратиться, как прежде, в уполномоченную компанию, а она под гарантийные письма доставляла бы нам необходимые лекарства под конкретных пациентов в зависимости от ситуации с заболеваниями. А сейчас попытки купить на год лекарства для всех обречены — профиль наших инфекционных отделений, в зависимости от заболеваемости, меняется до 8 раз за год. Это же инфекция.

- Следует ли ждать вторую волну эпидемии гриппа?

- Вторая весенняя волна во всех учебниках описана как волна гриппа В. Она не такая интенсивная, но более продолжительная. Переход к ней происходит постепенно. Сейчас в основном выявляется грипп А (H1N1) – около 64%. Но параллельно циркулируют и другие вирусы, причем один пациент может быть инфицирован «свиным» и сезонным гриппом одновременно. Во время роста уровня заболеваемости мы всех тестировали в основном на вирус гриппа А (H1N1). Но как только к исследованиям подключился НИИ гриппа, мы стали получать данные по всем циркулирующим вирусам. И в структуре заболеваемости стало видно больше вируса В. Пока не потому, что его стало больше, а потому что его стали искать. Постепенно, как и в предыдущие годы, он «вытеснит» грипп А (H1N1).  Но сейчас еще рано об этом говорить. Подождем конца эпидемии.

Ирина Багликова

© ДокторПитер