- Источник:
- фото с clip.dn.ua
Владимир Жолобов, заместитель председателя комитета по здравоохранению:
- По долгу службы я видел, как работают врачи в разных странах. Медицинские технологии, которые используются в зарубежных клиниках, — те же, что и у нас, а наши хирурги умеют оперировать не хуже иностранных. Однако есть большое «но»: в любой зарубежной клинике огромное внимание уделено раннему восстановительному лечению. Более того, там физиотерапевты — это врачи, которые как раз и занимаются восстановлением, к ним пациенты попадают после курса проведенного интенсивного лечения. У нас пока уход, восстановительное лечение, реабилитация — это проблема.
(Где в Петербурге открыты кабинеты восстановительного лечения, узнайте здесь)
Но думаю, что структурные изменения, оснащение отделений восстановительного лечения, которые сейчас предпринимаются в системе здравоохранения города и страны, сократят число желающих уехать на лечение за рубеж.
При этом медицинский туризм как явление все равно не исчезнет. Он был и будет во всех странах — из Европы едут в Америку, из Америки — в Израиль, ничего плохого в этом нет. А чтобы люди не уезжали и лечились у нас, должна развиваться частная медицина.
Лев Авербах, генеральный директор компании «КОРИС ассистанс СПб»:
- Мы всем своим знакомым говорим: «Если есть финансовая возможность, надо ехать лечиться за рубеж». Организацией лечения за рубежом мы занимаемся уже давно и каждый месяц по 2-3 пациента отправляем на лечение, в основном в Европу. Потому что, да, врачи у нас хорошие, и они все делают, что нужно, но почему-то смертность в России на 20% выше, чем в Европе.
(Сколько стоит лечение за рубежом, читайте здесь)
Если что-то случается у людей с деньгами, 80% из них едут в Германию. Хотя лучшая медицина в Европе — французская. Потому что из всех стран Евросоюза правительство Франции вкладывает в медицину больше всего денег. Недаром именно там придумали робот «да Винчи».
Азат Григорьян, председатель совета директоров ГК «Энерго»:
- Разница в стоимости медицинских услуг в европейских странах и в России — колоссальная. Скажем, МРТ с контрастом у нас стоит около 200 евро, в Финляндии — 800 евро, в Швейцарии 1300-1400 евро. Кстати, а лечиться в Америке, Израиле или Швейцарии дороговато, поэтому большим спросом пользуются клиники Германии, там цены ниже.
В ходе социологического опроса, в котором участвовали 10 тыс москвичей, 5 тыс петербуржцев и 10 тыс жителей других регионов России, выяснилось, что 0,7% россиян, которым требовались сложные медицинские услуги выезжали на лечение за рубеж. Если у людей есть деньги, они ищут медицинскую помощь там, где она надежнее, а в нашей стране, где много хороших хирургов, операция — всегда жребий. В этом смысле предпочтительнее зарубежная медицина, главное отличие которой — технологичность. Это конвейер в хорошем смысле этого слова. В Финляндии богатому пациенту, менеджеру среднего звена и работнику клининговой службы проведут абсолютно одинаковые операции, потому что других просто нет.
Возможны разные сервисные услуги, условия пребывания в клинике, но медицинские процедуры будут одинаковыми.
Что касается технологий, то в России с этим всегда были проблемы. Если мы пока не научились делать хорошие машины, то почему в медицине все должно быть иначе?
Алексей Живов, главный врач Международной клиники МEDEM:
- По данным статистики, из Москвы до полумиллиона человек в год уезжают лечиться за границу, немецкое здравоохранение процветает благодаря пациентам из России. И я не соглашусь с тем, что медицинские услуги у нас одинаковые.
Во-первых, потому что существует колоссальный разрыв в качестве образования, особенно последипломного.
(Что не нравится врачам в российском медицинском образовании, узнайте здесь)
Во-вторых, стандарты оказания медицинской помощи, существующие в Европе, мы не выдерживаем.
Минздрав сейчас пытается поднять наши стандарты, но они еще очень далеки до европейских. Чтобы достичь их уровня, нам нужна другая система образования, другие знания у врачей. Изменить ситуацию можно лишь подняв престижность профессии, увеличив оплату, но это процесс длительный.
В-третьих, любая медицинская технология должна быть непрерывной. Сегодня у нас прекрасный хирург проводит высококлассную операцию — отрезает часть органа. Он отправляет кусочек ткани на гистологическое исследование. Кто и как его исследует? Так, что в большинстве случаев получается нечитаемый результат. Диагностика отстает — и это колоссальная проблема, которая означает, что уже непрерывности нет. Действительно, сейчас, к счастью, не встает вопрос современного оборудования, оно есть. Намного сложнее решить кадровый вопрос, вопрос профессионализма.
В-четвертых, непрерывной цепочки реабилитации, динамического наблюдения нет. Поэтому если у людей есть деньги, они готовы их тратить там, где это эффективно.
Сможет ли Петербург стать центром медицинского туризма?
Впрочем, как считают специалисты, у Петербурга тоже есть возможность стать, если не столицей, то просто центром медицинского туризма России. Как сообщил Вадим Стожаров, заместитель директора Территориального фонда ОМС Петербурга, несколько субъектов Федерации заявили о желании выполнить экстракорпоральное оплодотворении (ЭКО) в учреждениях, которые выполняют ЭКО в части преодоления трубного фактора бесплодия в рамках Территориальной программы оказания бесплатной медицинской помощи в Петербурге. В общей сложности это 1263 циклов (петербурженкам в рамках этой программы будет выполнено 1600 циклов ЭКО в 2013 году).
О возможностях развития медицинского туризма говорит и Алексей Живов: «В Петербурге есть передовые учреждения, которые создают инфраструктуру и развивают завершенные непрерывные технологии лечения, которые мы можем предложить и иностранцам. И они уже едут: из стран СНГ, из Восточной Европы и даже из западных стран».
© ДокторПитер