Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Как Америка собирается победить рак

Барак Обама заявил Конгрессу, что США должны стать страной, победившей рак. На следующий день глав всех крупных онкологических центров позвали в Вашингтон к Джо Байдену, чтобы решить, на какое направление в борьбе с раком делать ставку. Может ли США победить рак и как с ним борются в России, рассказали американский онколог Вадим Гущин и глава Фонда профилактики рака Илья Фоминцев.

19 января 2016
Как Америка собирается победить рак

Миллионные состояния не спасли от рака Дэвида Боуи и Аллана Рикмана. Тогда почему в Америке считают, что именно деньги помогут спасти человечество от рака? Насколько близки заокеанские онкологи к решению задачи, поставленной Обамой, рассказал директор отделения онкологии Mercy Medical Center в Балтиморе, США Вадим Гущин.

- Вадим, что имеет в виду президент Обама, когда говорит, что Америка раз и навсегда победит рак?

- Думаю, он подразумевает, что будут выделены большие деньги на фундаментальные исследования в области онкологии. При этом деньги, которые выделяет конгресс, идут не только исследователям в США, все желающие могут подать заявку на грант — ученые из Европы, Африки, откуда угодно. В мире сейчас много простаивающих научно-исследовательских мощностей. Это должен быть очень мощный толчок в мировых исследованиях.

- Что такое победа над раком? Лечение, которое гарантирует выздоровление уже заболевшему, или вакцинация, которая, вообще, позволит избежать болезни?

- Поиск новых лекарств или операций, думаю, совершенно не перспективные занятия. Самые выдающиеся умы в онкологии говорят, что ключевое направление поиска - информация. Например, сейчас я буду смотреть пациентку с мутацией гена, предрасполагающей к развитию рака желудка. У нее 8 из 10 шансов на то, что разовьется рак желудка. Если удалить этот орган сейчас, жизнь женщины будет однозначно спасена. Если сделать такую операцию, когда злокачественное образование уже появилось, то шансы на излечение меньше 50х50. То есть, имея достоверную информацию, можно с большей эффективностью использовать уже имеющиеся ресурсы.

- То есть Анжелина Джоли стала пионером в таком подходе к лечению рака?

- Она популяризировала такой подход, мы им пользуемся больше 20 лет. Генетические исследования могут дать информацию о том, кому какое лечение следует проводить, какую таблетку назначать, какую операцию делать, эта информация и будет ключом к победе над раком. Развиваем диагностику, совершенствуем понимание процесса и организуем индивидуальное лечение под конкретного пациента.   

- От рака умирают миллионеры и даже миллиардеры. Насколько у  состоятельных пациентов больше шансов выжить? 

- Скорее всего, не намного, но финансовая состоятельность - один из положительных факторов. Если взять сто человек с деньгами и сто без денег и пролечить от одного заболевания, то у первых выживаемость, безусловно, будет выше. В бедных странах выживаемость от рака в целом ниже, чем в богатых. Это, конечно, не напрямую зависит от денег - если посыпать опухоль банкнотами, ничего не случится, но тем не менее, они решают многое. То есть, зависимость есть, но на громких случаях это, естественно, не так видно, как на популяционных исследованиях. 

- Стиву Джобсу, например,  не помогли спастись от болезни даже миллиарды.

- Если говорить о Джобсе, с моей точки зрения, это как раз пример того, как огромные средства были совершенно не рационально использованы в лечении его конкретной опухоли.

- Если будет сделан прорыв в диагностике, насколько генетические методы диагностики и превентивное лечение будут доступны для американцев и жителей других стран?

- Это вопрос многоуровневый. Доступность по деньгам, я думаю, не проблема. Если первый геном человека секвенировался в течении многих лет и стоил очень дорого, то четвертое поколение секвенирования это делает меньше чем за сутки и стоит несколько тысяч долларов. И этого достигли за какие-то 10 лет. То есть, все это будет удешевляться и проблем не составит. Главная и намного большая проблема - в нашем понимании: что делать с этой информацией? Одну и ту же информацию можно использовать по-разному. Скорее всего, основные деньги будут потрачены на то, чтобы достичь понимания, что означает гигантское количество информации, которое мы можем получить от секвенирования, например. Что означает наличие у тебя таких-то генов, и как эти гены будут взаимодействовать именно в твоем организме, с твоим образом жизни и т.д. Доступность, а главное понимание информации это гигантская проблема.

- И как она должна решаться?

- Уровень понимания именно такой информации докторами близок к нулю, уровень понимания биологии процесса у специалистов - кибернетиков тоже близок к нулю. Каким-то образом надо найти язык, на котором обе группы специалистов будут работать. 

Поверьте, это очень непросто и стоит больших денег. Скорее всего, потребуется критическое число людей обеих специальностей, чтобы встретиться посередине и понять, что эта информация значит. Как грибы, растут компании, предлагающие исследование «наборов» из 60 генов, из ста, двухсот, из обломков РНК, из обломков ДНК, которые якобы улучшат наше понимание конкретной опухоли. Но пока клинические исследования не подтвердили, что такой подход работает. 

- То есть, победа над раком это способность врача среднего уровня с доступным оборудованием точно диагностировать высокую степень риска заболевания раком? 

- Диагностика - одно из направлений. Второе - способность врача разумно использовать лечебно-диагностические средства для конкретного пациента.

- Значит, нужны квалифицированные кадры. Деньги пойдут на образование?

- Да, прежде всего, это образование. Это не сиюминутный процесс, и в образование, я более чем уверен, будут вложены очень большие средства.

- Чем отличается подход в лечении онкологических заболеваний в США и России?

- Я не могу судить о России вообще. У меня есть отрывочные знания о том, как дело обстоит в Петербурге и Москве. Подходы в основном определяются уровнем образования докторов. В США временной разрыв между статьей в новом журнале и непосредственным применением во врачебном кабинете составляет несколько дней. Это происходит из-за того, что и структура есть, и понимание есть, и ты знаешь, как эту информацию обработать. В России, на мой взгляд, нет ни того, ни другого, ни третьего. Есть суперсовременное оборудование, есть доктора, которые умеют делать операции, но отсутствует системное принятие решений и понимание, что с этим всем делать. Фактически это все описывается одним словом - образование.

- Это базовое образование или последипломное повышение квалификации?

- И то, и другое. Скажем, после того, как я получил диплом врача, чтобы стать практикующим онкологом, потребовалось еще 9 лет, в течение которых я только учился. Навык использовать информацию целенаправленно прививают во время профессионального обучения, и это важнейшая его часть.

А уже практикуя, врач постоянно находится в напряжении из-за конкуренции, поэтому должен постоянно быть в курсе того, что происходит на его поле деятельности. И использовать научные достижения - потому, что если я сегодня это не сделаю, это сделает кто-то рядом со мной - тот, кто прочел тот же журнал пятью минутами раньше. Это случается на каждом шагу и, соответственно, я могу потерять бизнес. Это хороший мотиватор для получения образования и постоянного изучения всего, что происходит в твоем профессиональном мире.

Беседовал Аркадий Шароградский

О ситуации с лечением и профилактикой рака в России «Фонтанке» рассказал глава Фонда профилактики рака Илья Фоминцев. Смотрите видео.

© ДокторПитер