Семья петербуржца Николая Косинова заболела коронавирусом в середине мая. По результатам компьютерной томографии легких его госпитализировали в пансионат «Заря», а его 36-летнего сына — в «Ленэкспо». Отец просил не разлучать их, так как у сына была особенность, из-за которой молодому мужчине нужно было особое внимание. Однако медики поступили в соответствии с регламентом, и Кирилл отправился во временный госпиталь. За две недели "сгорел". Урну с его прахом семье выдадут для захоронения 18 июня. Отец подготовил заявление в следственный комитет.
Глава семейства и 18-летняя дочь Анастасия почувствовали недомогание 12 мая, а 15 мая заболел старший сын Кирилл. На следующий день у всех троих взяли тесты на коронавирус. Они оказались положительными. Причем, чтобы это выяснить, Анастасии пришлось самостоятельно сходить в поликлинику. Состояние отца и сына ухудшалось, у Кирилла к высокой температуре присоединился сильный сухой кашель. 19 мая скорая помощь отвезла их на догоспитальное КТ.
«У дочери из симптомов была только потеря обоняния и вкусовых ощущений, и поэтому она осталась дома одна, - Николай Косинов «Фонтанке». - Компьютерная томография показала, что у моего сына 10% поражения легких по типу «матового стекла», у меня - 24%. В машину скорой помощи мы взяли сумку с вещами, одну на двоих. Но врач скорой предупредила, что нас могут отправить в разные больницы».
Николай Косинов попытался объяснить, что разлучать их с сыном нельзя: у Кирилла Косинова было психиатрическое заболевание, полученное в 2005 году во время службы в Чечне после окончания военного университета.
«Если сын принимал препараты, все было нормально, но если пропускал прием, закрывался, отгораживался от мира, - рассказывает отец. - Я попытался это объяснить врачу скорой, но она сказала, что в соответствии с медицинским регламентом мы едем в разные больницы, я — в пансионат «Заря», а Кирилл, как пациент с «легкой формой» - в госпиталь в «Ленэкспо».
Косинов-старший старался созваниваться с сыном при каждой возможности, однако дистанционно контролировать, пьет ли Кирилл свои таблетки, не мог. «В госпитале в «Ленэкспо» почему-то нет лечащих врачей, которые вели бы больного, - говорит он. - Я связывался с каждым дежурным врачом, раз за разом говорил об особенности Кирилла, о его диагнозе, что ему нужны препараты. Однажды мне из «Ленэкспо» позвонил дежурный психотерапевт, спрашивал о его диагнозе, и я рассказал, что, если Кирилл перестает принимать лекарства, уходит в себя».
Кирилл не жаловался на состояние, но у него продолжался кашель, иногда поднималась температура. Однако из разговоров с сыном Николай Косинов понял, что тот находится в состоянии стресса — не может есть и хочет пить воду. И, возможно, перестал принимать свои препараты. «Он человек терпеливый, не стал бы жаловаться и расстраивать меня», - говорит отец.
24 июня Кирилла внезапно отправили в Госпиталь для ветеранов войн на исследование желудка методом ФГДС и повторного обследования лёгких на КТ. В последний раз Николай Косинов поговорил с сыном по телефону, пока тот ждал своей очереди на это обследование. После этого о его состоянии отец мог узнавать только у дежурных врачей и через справочную службу.
«На КТ, как я уже позже узнал, после смерти моего сына, было видно ухудшение состояния, - говорит отец. - Я просил оставить его в Госпитале ветеранов войн после обследования, но его все равно вернули в «Ленэкспо». Я не мог все контролировать, потому что сам находился в не очень простом состоянии в «Заре». Но там медики работали профессионально и меня буквально вытащили. А в «Ленэкспо» был холод собачий, потолки под четыре метра, стресс. Кириллу, как человеку нездоровому, требовалось полноценное лечение с учетом его особенности».
Спустя еще двое суток Косинову-младшему стало еще хуже и его снова перевезли из «Ленэкспо» в Госпиталь ветеранов войн, где он сразу попал в реанимационное отделение. «Что-то с отравлением связано», - неопределенно сообщили отцу по телефону о состоянии сына. 27 мая в справочной службе госпиталя состояние Кирилла охарактеризовали как тяжелое стабильное, из реанимации его перевели в 11 палату 10-го отделения.
«О своем состоянии он говорил врачам: «Нормально». А 1 июня ему стало значительно хуже. Появилась одышка. И на вопрос о самочувствии он уже отвечал: «Плоховато». По словам дежурного врача, ему начали колоть гормоны и белок. Состояние охарактеризовали как «тяжелое нестабильное», но реаниматолог осмотрел его и пришел к заключению, что показаний для реанимации нет». Все это время у Кирилла был кашель, температура поднималась до 38, один раз — до 39.
«С новым лечащим врачом мы договорились, что 3 июня после 13 часов я ей позвоню, чтобы узнать, как идёт лечение, а уже утром 3-го числа моего сына не стало – он умер в 6 часов утра, - говорит Николай Косинов. - Врач сказал, что таково течение этой болезни. В заключении о смерти указаны следующие причины: отек легкого острый, пневмония — возбудитель не уточнен, COVID-19».
«Я считаю, что Кирилла для лечения поместили не туда, куда надо. В «Ленэкспо» люди долечиваются. И к нему относились, как к «легкому», - говорит Николай Косинов. - А с его особенностью он мог замыкаться, не пить, не есть, не жаловаться. Я об этом всем говорил, и в «Ленэкспо», и в Госпитале ветеранов войн. Потом, когда нам выдали его вещи, оказалось, что его таблетки вообще не тронуты. Он их не принимал».
Факт смерти Кирилла Косинова подтвердили в комитете по здравоохранению Петербурга. «Мы не можем обсуждать состояние пациента и причины, приведшие к смерти, по соображениям врачебной тайны, - подчеркнули в ведомстве. - Во временный госпиталь «Ленэкспо» везут пациентов по четким критериям: с легкой и среднетяжелой формой заболевания, имеющих поражение легких по КТ до 25 процентов. К сожалению, процесс протекания заболевания непредсказуем и порой утяжеление состояния пациента происходит в считанные часы. От этого никто не застрахован и предотвратить такое течение заболевания нельзя. Именно для этих случаев предусмотрен перевод пациентов в стационары, где оказывают помощь больным с тяжелой формой инфекции».
Николай Косинов выписался из больницы 8 июня, после лечения ему требуется реабилитация. Тело его сына кремировали в соответствии с распоряжением Роспотребнадзора, урну с прахом семье выдадут 18 июня. Кирилла похоронят на Репинском кладбище, рядом с бабушкой.