Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Анна Митянина: С главными врачами буду работать по принципу «Не навреди»

Почему Анне Митяниной не становится легче при виде человека в белом халате? Почему в детских больницах надо ждать год удаления аденоидов? И как перевести медицину Петербурга в нормативную плоскость, новый вице-губернатор рассказала в студии Фонтанка.офис.

29 марта 20172
Анна Митянина: С главными врачами буду работать по принципу «Не навреди»
Источник:
Сергей Николаев/ Фонтанка.ру

 - Анна Владимировна, с какими медицинскими учреждениями вы уже успели познакомиться? Какое впечатление произвело на вас каждое из них и система в целом?

- Успела многое посмотреть, поговорить с главными врачами разных медучреждений. Делать глобальный вывод - «все хорошо» или «все плохо» - не буду. В каждом есть свои проблемы. Есть такие главные врачи, которые меня радуют и вселяют надежду, что с ними можно идти вперед.

Я считаю, что главный врач — это больше, чем врач. Это виртуоз от здравоохранения, человек, который может не только лечить, но должен быть эффективным менеджером и финансистом. Не все главные врачи производят такое впечатление. Но есть и люди достойные всяческих похвал и уважения, думаю, с ними-то в светлое будущее мы и войдем.

- Вы побывали в городском долгострое — новой Боткинской больнице. Как оцениваете ее готовность к открытию и ситуацию, сложившуюся в процессе ее строительства?

- Вместе с моими коллегой Игорем Албиным мы выстроили пошаговый план окончательного доведения инфекционной больницы до ума. Надо сказать, что она выходит на проектную мощность — с середины марта туда поступают пациенты, к маю она будет полностью работать. И те надежды, которые мы на нее возлагаем, будут оправданы. Что касается оценки прошлого, действительно, она в 2015 году сдана, и совершенно справедливо звучит вопрос — почему? Сложно оценивать какие-то решения, которые принимались до меня, я и не стану этого делать. Мои задачи — по каждому долгострою, которые есть в Петербурге, — как по учреждениям здравоохранения, так и по социальной политике, составить собственное представление и понять, где там проблема. В Боткинской, мне кажется, проблема была в межведомственном взаимодействии. Комздрав валит на комстрой, комстрой обвиняет комздрав, и в результате понадобилось, хоть я и не люблю это, ручное управление. Как только мы это поняли, работа закипела.

- Межведомственное взаимодействие — причина проблем со строительством большинства медицинских учреждений.

- Нет, конечно. Мое субъективное мнение — не хватает чего-то в головах. Желания хорошо работать, неловкости от того, что ты плохо сделал свою работу...

- С этим можно бороться?

- Не бороться — работать. Боткинская как раз такой пример: все включились и сделали.

- В Петербурге, как и во всей стране, обостряются отношения «врач — пациент». Как  вы относитесь к этому, относительно новому для страны явлению?

- Здесь две причины, как мне кажется, они объективные и субъективные. Объективно, например, то, что врачи службы скорой помощи совершенно не защищены, в отличие, например, от представителей правоохранительных органов. Посягательство на жизнь и здоровье человека в мундире при исполнении своих обязанностей карается законом вплоть до уголовной ответственности. Врач же — обычный служащий и не обладает никаким иммунитетом против агрессивного человека. Это досадное упущение, я знаю, что Минздрав сейчас разрабатывает проект закона, усиливающего меру ответственности за противоправные действия, совершенные в отношении врачей.

Но отношения «врач — пациент» это все-таки дорога с двусторонним движением. Когда-то моя мама говорила, что ей становится легче даже от вида человека в белом халате. Мне сейчас легче не становится. Почему, я не знаю. Наверное, все эти проблемы последних лет — врачебные ошибки, коррупционная составляющая - приводят к некоторому сомнению в отношении человека, к которому мы обращаемся за медицинской помощью. А если вспоминать о благородном начале врачебной профессии, то человек в белом халате должен больше знать, больше уметь, обладать каким-то уникальным человеческим капиталом, чтобы помочь тому, кто нуждается в его помощи. Но соответствует ли каждый врач этому предназначению? И еще меня терзает то, что мы теперь не лечим, а «оказываем медицинскую услугу». А когда мы произносим это, мы начинаем и думать так же. Может быть, разруха в головах?

- Получить бесплатную помощь по ОМС так своевременно, как хотелось бы, удается далеко не всегда. Но если оплатить ее, то можно сделать все быстрее. Не уловка ли это для развития платных услуг?

- Было бы нечестно говорить, что государственные учреждения не вправе оказывать платные медицинские услуги. Другое дело, какой механизм выбирается для оказания платной помощи. В некоторых странах Европы обследование за свой счет предлагается в то время, когда нет официального приема, в 5 часов утра, например. В наших медучреждениях она оказывается так, как захочет главный врач. Если он нацелен в первую очередь оказывать помощь бесплатно по полису ОМС, то в клинике одни правила, если нацелен на оказание платной помощи - другие. Это вопрос к главному врачу. Если пациент не хочет платить за тот вид услуг, который он может получить в рамках ОМС, не надо платить, а потом шушукаться и замалчивать это.

Ответить вопрос по поводу очереди «платно» и «бесплатно» могу как мама ребенка, который недавно перенес операцию по удалению аденоидов. Это ОМС-ная операция, на которую может рассчитывать каждый ребенок. Запись на нее сейчас по ОМС — на следующий год, платно — на 2-3 месяца вперед. Это достоверные данные. Почему так происходит? Потому что перегруженность коек в больнице Раухфуса и, вообще, в детской лор-службе колоссальная. У нас выросла рождаемость - детей много, и они часто болеют, учреждения не справляются. Да, надо развивать это направление: открывать новые отделения, увеличивать плановые задания для государственных клиник.

- А как с этими задачами увязать планы по сокращению коечного фонда?

- Койки лор-отделений мы не сокращаем. Сокращаем те, которые не востребованы. Главным врачам интересно открытие новых направлений в клинике, они создают отделения, койки в которых не заполнены. Чтобы отрегулировать это, надо проводить более осмысленную тарифную политику и вводить методологию определения плановых заданий для медицинских учреждений. Надо делать это более жестко и более нормировано. Здесь, думаю, мне поможет моя специальность: я уже поставила задачу перед комздравом перевести эти процессы в нормативную плоскость.

- А до сих пор это происходило вне нормативной плоскости?

- Нормативов просто нет. Да, существует «Генеральное тарифное соглашение» с Терфондом ОМС, по которому плановые задания распределяются согласно видам и типам стационаров. Планирование осуществляется на основании объемов медицинской помощи, оказанной в течение предыдущего года. Но это нельзя назвать методологией. Плюс непонимание взаимоотношений между фондом и медицинскими учреждениями. Два месяца в должности вице-губернатора мало, но и за это время я поняла, что здесь есть проблема.

- Электронная площадка госзаказа в начале года не работала, медучреждения остались без лекарств. Как они выходят из критической ситуации?

- Не все учреждения. Там, где главные врачи провели тендеры в конце прошлого года, все есть. А кто не торопился, у тех возникли проблемы. Сейчас все уже разрешается - ситуация к 1 апреля выправится. Жизненно важные лекарства в больницах есть, можно успокоить пациентов.

- Город уже несколько лет назад выбрался из тотального дефицита льготных лекарств. Но и сейчас, так или иначе, возникают проблемы, как правило, с важными препаратами – на отсутствие аспирина люди не жалуются. Сегодня читательница сообщила, что по федеральной льготе уже 1,5 месяца нет инсулина «Левимир».

- Как раз с обеспечением лекарствами федеральных льготников проблемы и возникают. Финансирование их лекарственного обеспечения недостаточное. Приходится решать их за счет регионального бюджета, выкручиваемся как можем. Я буду в этом предметно разбираться, и буду стараться сделать все возможное, чтобы не создавались ситуации, которые бы вызывали тревогу.

- Вы уже сформулировали первоочередные задачи для отрасли на ближайшее время? Что нам нужно – развитие или стабилизация в условиях кризиса? Куда будем двигаться?

- Мы не шатаемся, конечно, но стабилизация нужна. Я вижу, что в ближайшем будущем работа будет вестись по трем основным направлениям. Первое – ресурсообеспечение, для которого нужна ясная методология тарифной политики, плановые назначения в отрасли.

Второе - кадровая политика. С главными врачами, готовыми исполнять названные роли (врач, менеджер, финансист), вперед – в светлое будущее. Тех, кто жалуется, вбрасывает в прессу свои переживания, расшатывая и так неспокойное положение, наверное, не надо.

Третье - переосмысление того, что мы называем управлением здравоохранения. Поликлиники – уровень управления администраций районов, у комздрава – свои подведомственные учреждения. Они разобщены. Все-таки если говорить о вертикали, о едином процессе управления, надо осознать, что человек все равно в первую очередь приходит в поликлинику. Там ему впервые ставят диагноз, там его должны лечить, а сейчас стационары на 30% выполняют работу амбулаторно-поликлинического звена. Есть КДЦ, которые могут избавить стационары от этой нагрузки.

Мы говорим о количестве коек в стационарах, но не говорим о том, как она крутится, сколько пациентов за год на ней пролечились, как быстро устаревает оборудование, которое используется для лечения. Я проехала по клиникам – там сгорел ангиограф, там нужно модернизировать парк оборудования, потому что они работают с большой нагрузкой. Все это нужно упорядочить с точки зрения норматива и порядка финансирования учреждений.

Четвертое - информатизация. Разговоры о том, что мы тут столько сил положили, и у нас будет единая система, справедливы только отчасти. Единой информационной системы в городе нет. Ее создание – не моя задача, но она поставлена на высоком уровне и я буду добиваться, чтобы она была реализована.

- Это должно было случиться уже давно.

- В программе финансирования информатизации не предусматривалось индикаторов, по которым можно было бы определить, выполнена она или нет. Все закончилось приобретением компьютеров, созданием некоего информационного продукта. Но включения в этот процесс всех стационаров и поликлиник не произошло. А это нужно делать. Я разговаривала со своим московским коллегой – вице-мэром, он сказал, что мэр Москвы может со своего компьютера посмотреть, есть ли очередь в любой поликлинике, и выяснить в чем причина ее образования. Петербургу это тоже по силам.

- Увидим мы очередь, выясним причину, и без того всем известную – врачей не хватает. А дальше?

- Готового решения у меня нет. Но уверена, что система должна быть единой. А маршрутизация и прослеживание пациента от первого «оха и вздоха» до «Спасибо, доктор, вы меня спасли» -  это моя ответственность.

- Одна из задач, которые вы обозначили на ближайшее будущее, – кадровая политика. Как она будет строиться?

- Я не собираюсь совершать революции. Это было бы нелепо с моей стороны – не будучи специалистом с медицинским образованием говорить: «этот – профессионал, а этот – нет». Все зависит от эффективности деятельности учреждения в целом. Я мониторю в еженедельном режиме кредиторскую задолженность по учреждениям. Разброс – колоссальный: где-то ее нет вообще, где-то она зашкаливает. Почему так происходит? Еще есть интересная для меня тема, я ее сейчас изучаю – эффективный контракт. В нем предусмотрены индикаторы для определения эффективности работы главного врача. Такую систему эффективных контрактов я хочу в ближайшее время разработать.

- Кроме наличия или отсутствия кредиторской задолженности, что еще должно стать показателем эффективности работы главного врача?

- Это вопрос о перспективе, у меня есть время подумать - я никого пока не собиралась увольнять. Но точно знаю, что принцип моей работы будет такой же, как у врача: «Не навреди».

Полная версия интервью с Анной Митяниной

© ДокторПитер