- Источник:
- фото с clip.dn.ua
Такие цифры озвучивают в Федеральном агентстве воздушного транспорта (Росавиация). В статистику включены рейсы как российских, так и иностранных компаний в воздушном пространстве России; жертвы авиационных инцидентов не учитывались.
По данным Росавиации, с начала этого года авиапассажиры 164 раза обращались за экстренной медицинской помощью к экипажу самолета, а в прошлом году отмечен 91 подобный случай.
— Это сообщения, которые поступают от летных экипажей (от пилотов диспетчерам) о том, что на борту зафиксирован случай резкого ухудшения состояния здоровья, — передают слова представителя Росавиации . На вопрос о причинах роста показателей в ведомстве ответить затруднились. Мнения авиаэкспертов сходятся в том, что с органическим увеличением пассажиропотока растет и смертность пассажиров на борту.
Последний фатальный случай произошел в пятницу, 12 сентября: 65-летний подданный Японии умер от инсульта на борту рейса Франкфурт — Осака, самолет авиакомпании Lufthansa экстренно сел в Екатеринбурге. В пресс-службе Lufthansa отметили, что перед полетом пассажирам, которые страдают хроническими заболеваниями, следует получить от медицинской службы Lufthansa подтверждение о том, что их состояние здоровья позволяет совершить авиапутешествие.
В компании добавили, что разработали специальную программу Doctor on board («Доктор на борту») — это превентивный способ предотвращения на борту экстремальных ситуаций. Программа мотивирует врачей заранее регистрироваться, чтобы авиакомпания знала о присутствии на рейсе медицинского работника. В итоге экипаж заранее будет знать, где сидит медработник. Таким пассажирам начисляется бонус — 5000 премиальных миль, врачам периодически делаются промо-предложения. В начале сентября Общественная палата РФ предложила менее элегантный ход: изменить правила регистрации пассажиров на рейсы в российских аэропортах — с тем чтобы пассажиры указывали, работают ли они врачами или полицейскими и согласны ли они помочь в экстренной ситуации. У российских авиакомпаний подобных льготных программ для врачей пока нет.
В Росавиации не уточнили, какой процент озвученных показателей приходится на российские авиакомпании — поэтому сравнивать российскую авиационную медицину с мировой затруднительно. По данным ИКАО, на каждые 40 тысяч рейсов приходится одна внезапная смерть, причем из каждых десяти смертей на борту шесть связаны с заболеваниями сердца. Согласно исследованию, опубликованному в 2011 году в Singapore Medical Journal, из 2 млрд людей, летающих ежегодно коммерческими рейсами, около 1 тыс. умирают от сердечных приступов.
(Чем опасен перелет в экономклассе и что такое «синдром путешественника», узнайте здесь)
Сейчас, если пассажиру становится плохо, об этом командиру воздушного судна докладывает старший бортпроводник, рассказывает опытный пилот и экс-председатель профсоюза летчиков Александр Романов. Бортпроводница также сообщает, есть ли на борту пассажир с медицинским образованием, и если таковой имеется, он может решить, необходима ли экстренная посадки или нет. Но последнее решение в такой ситуации всегда за командиром воздушного судна.
— Я в течение пяти лет работал пилотом в иностранных компаниях, и знаю, что у них на самолетах даже дефибрилляторы есть, чтобы помочь пассажиру при остановке сердца. А смерть на борту происходит в большинстве из-за остановки сердца, — говорит Романов. — У нас, как выясняется, даже при вызове скорой помощи его может не оказаться. Оснащение объектов инфраструктуры гражданской авиации в России находится в очень плохом состоянии.
Романов имеет в виду самый громкий трагический случай на объектах авиационной инфраструктуры последнего времени — смерть 24-летнего Артема Чечикова утром 18 августа в аэропорту Шереметьево. Его мог спасти оказавшийся рядом переносной дефибриллятор (прибор, использующийся медиками для устранения нарушений сердечного ритма), который находился в арсенале медицинских работников, поднявшихся на борт — но в приборе не было батареек. В обязательный набор медицинской техники на борту, предусмотренный ИКАО, дефибриллятор не входит. Следственный комитет возбудил уголовное дело о причинении смерти по неосторожности. Теперь все медслужбы российских аэропортов ждут долгие и тщательные проверки.
(Почему в Шереметьево Артему Чечикову не смогли помочь, читайте здесь)
Эксперт комитета по транспорту Думы Роман Гусаров подчеркнул, что по общему правилу за безопасность пассажира отвечает авиакомпания — как за клиента по договору перевозки, в том числе за все, что происходит в аэропорту.
— В тот момент, когда человек получил посадочный талон — всё, перевозка началась по закону, он уже пассажир, — рассуждает собеседник. — Но аэропорт находится вообще вне правого поля — нет закона об аэропортах. Если пострадавший пассажир рискнет судиться с авиакомпанией по какому-либо инциденту, то авиакомпания, в свою очередь, может судиться с аэропортом, чтобы компенсировать выплаты. Но авиакомпании ссориться с аэропортом тоже не хочется, потому что аэропорты в большинстве городов России являются монополистами. Разграничений ответственности за пассажира между аэропортом и авиакомпанией нашим законодательством не отрегулировано.
Поэтому Гусаров предлагает обязать крупные аэропорты заключать договоры с медицинскими организациями о постоянном дежурстве врачей в аэропорту.
— Через московские аэропорты проходит по 1,5-2 млн пассажиров в месяц, тысячи работников аэропортов на своих объектах постоянно подвержены риску, — отмечает Роман Гусаров. — И чтобы в этом конгломерате не было нормального медицинского пункта, я честно говоря, не понимаю. По моему мнению, нужно обязать аэропорты заключать договора со станциями скорой помощи: приезжает бригада скорой помощи и дежурит в аэропорту. Им нужно предоставить помещение и стоянку для реанимобиля. Но никто ничего не будет делать, пока Минтранс не обяжет крупные аэропорты, проходимостью свыше, к примеру 1 млн человек в год, заключать такие соглашения.